Зёрна и плевела. Что ждет российское животноводство в результате очередного неурожая зерновых?

Несмотря на заверения властей, что зерна в этом году хватит на всех, рынок готовится к худшему. Непонятны не только дельнейшие действия правительства, но и постоянно меняющийся прогноз по урожайности зерновых. Чтобы разобраться в ситуации, мы попросили ее прокомментировать вице-президента Международной программы развития птицеводства (IPDP) Альберта Давлеева и руководителя исполнительного комитета Национальной мясной ассоциации Сергея Юшина.

АЛЬБЕРТ ДАВЛЕЕВ, ПРЕЗИДЕНТ КОМПАНИИ «АГРИФУД СТРЕТЕДЖИС», ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТ МЕЖДУНАРОДНОЙ ПРОГРАММЫ РАЗВИТИЯ ПТИЦЕВОДСТВА (IPDP):

– Во многом то, что мы видим сегодня – последствия неблагоприятных погодных условий, которые в этом году ощущаются практически во всем мире. Самое печальное, что в России пострадали районы Сибири, которые, по сути дела, являлись альтернативой центральным зерновым регионам юга.

В мире ситуация тоже не лучше. В Индии стоимость комбикорма уже повысилась на 70%, в США, где половину рациона составляет кукуруза, урожай ниже привычного на 30%. Кроме того, часть зерновых по квоте перерабатывается в биоэтанол, и эту квоту однозначно будут выбирать. Цена за бушель кукурузы может дойти до 8–9 долларов, что в 2–3 раза выше, чем обычно.

На российском рынке мы также видим очень необычную ситуацию. Трудности 2009–2010 годов, которые, как все думали, уже преодолены, вернулись. Причем сегодняшняя ситуация повторяется больше как фарс. Цены на фуражное зерно превысили все мыслимые пределы. Сегодня есть предложения до 9400 руб. за тонну пшеницы 4-го класса, что даже два года назад было абсолютно неприемлемо.

Мы видим эффект наложения роста цены зерна на одновременное повышение тарифов естественных монополий. Негатива птицеводам добавляет и то, что как раз сегодня идет договорная кампания поставщиков продовольствия с розницей на новый финансовый год. От того, на каких условиях будут заключены контракты с торговыми операторами, во многом зависит благополучие производителей на весь последующий период. И надо отметить, что сегодня сети как никогда жестко стоят на своих позициях, практически полностью исключая возможность повышения закупочных цен.

Другой сыгравший свою роль момент – значительный, обеспеченным спросом недостаток продуктов птицеводства на рынке. Впервые за несколько лет на складах нет запасов, практически вся птица сразу уходит в торговые сети и оптовым операторам, причем в охлажденном виде. Частично это объясняется тем, что правительство, выполняя предвыборные финансовые обязательства, повышает зарплаты работникам госсектора. Частично тем, что за последние пять лет потенциал развития розничных сетей значительно увеличился. Произошел значительный прирост и диверсификация ритейлеров, составивший 60–70%. Торговые сети пришли в отдаленные неосвоенные регионы, и у населения появилась возможность покупать охлажденное мясо птицы.

Другой момент, который также, безусловно, сказался на ситуации, – это сокращение импорта мяса птицы в Россию. Из всех 350 тыс. тонн квот, установленных на этот год, 80 тыс. по обваленному мясу птицы для ЕС практически не выбирается. Трейдеры ею просто не пользуются.

Если в прошлом году еще были спорадические, обусловленные низкой стоимостью филе грудки поставки сверхквотного продукта, то сегодня их нет. Цена грудки подскочила до 160 руб-лей за кг по сравнению с прошлогодними 120–130.

Во многом это объясняется тем, что американские птицеводы за последнее 2 года вследствие убытков снизили поставки птицы на 18%. Соответственно на мировом рынке мы видим превышение спроса над предложением.

Если же говорить о наложении на данную картину внешнеэкономической ситуации, связанной с вхождением России в ВТО, то не думаю, что здесь будут серьезные изменения. До 2020 года по птице сохранен уровень тарифной защиты, прямой конкуренции просто не предполагается. Конъюнктуру может изменить ситуация на свином рынке. Если предположить, что после снижения квот в Россию хлынет дешевая свинина, то оптовые цены на птицу упадут на 10–15%. Не менее 300–600 тыс. тонн птицы, идущей на промпереработку, придется каким-то образом реализовывать, тогда как розница продать такой объем не в состоянии.

С другой стороны, это маловероятная ситуация. Правительство готово к вхождению России в ВТО. Просто для регулирования ситуации будет более активно использоваться ветеринарный контроль. Сегодня в Европе бушует новый вирус Шмалленберга, о чем ЕС, по информации из Россельхознадзора, до сих пор не дал никаких четких пояснений, так что у России есть вполне обоснованные механизмы запретить ввоз.

Для объективной оценки ситуации надо также отметить, что за последнее время произошло значительное перевооружение российских птицефабрик. Были поставлены новые разделочные линии, что позволило снизить предложение дешевой тушки и производить более востребованный и более дорогой продукт. Это сказалось и на цене на птицу в целом. Так, если два месяца назад тушка продавалась по 75 рублей, то сегодня ее сложно найти и за 100.

Небольшую коррективу внесли белорусские предприятия, которые в течение первого полугодия 2012 г. завезли более 70 тыс. тонн мяса птицы. К сегодняшнему дню этот показатель приближается к 100 тыс. тонн. Другое дело, что белорусская птица продана на 2–3 месяца вперед, на рынке ее очень немного.

Для понимания ситуации нельзя также забывать, что крупные мясокомбинаты активно переходят на куриное филе как альтернативу свинине или говядине. Это также движет оптовые цены вверх.

Если говорить о наиболее восприимчивом к ситуации звене производственной цепи, то, думаю, это окажутся сами птицеводы. В среднем в структуре кормов пшеница занимает 60– 70%. Это не самая дорогая, но самая значительная составляющая. Удорожание кормовой базы делает положение птицеводов катастрофичным. Если в начале года цена за тонну пшеницы была 6400 руб., то сегодня она 9300, и непонятно, как будет развиваться ситуация дальше. Государство никаким образом вмешиваться в ситуацию не собирается. Предварительный прогноз по экспорту – 9–12 млн тонн, в то время как два года назад при подобной ситуации был введен мораторий. Кроме того, тогда же производителям компенсировали затраты – около 5 руб. за килограмм живого веса.

Рынок уже начинает реагировать на ситуацию, но пока это проявляется слабо. Даже в такой быстрооборачиваемой отрасли, как птицеводство, зазор между повышением цены на зерно и выходом на конечную продукцию составляет полтора-два месяца. Большая часть предприятий работает на складских резервах, которые позволяют иметь 2–3-месячный запас кормов. Тем не менее полностью исключать подобные прецеденты нельзя. Компании, которые начинают закупать новый дорогой урожай уже сегодня, конечно, стараются включить это в цену новой продукции заранее.

Думаю, все это приведет к тому, что рентабельность бройлерного птицеводства к концу года с нынешних 7– 14% упадет до 5-10%, оптовая цена вырастет на 5–7%, а розничная – минимум на 2–3% без учета инфляции.

Тем не менее объем потребления продукции птицеводства от этого вряд ли сильно изменится. Кризисные явления, которые приходят в Россию, отстают от мировых на 8–9 месяцев, так что покупательная способность по инерции будет позволять российским потребителям покупать птицу как минимум до нового года даже по повышающимся ценам.

На рынке, особенно в кризисные периоды, активизируется процесс слияний и поглощений. Это верно и для птицеводческой отрасли. Кризисная ситуация может подтолкнуть рынок к новому этапу консолидации. Другое дело, что иностранный капитал даже такой момент вряд ли привлечет. Зарубежные инвесторы с большим скепсисом относятся к российскому сектору выращивания птицы, ведь во всем мире этим занимаются фермеры. А вот крупные и наиболее эффективные российские компании будут активно скупать более мелкие и менее успешные птицефабрики.

СЕРГЕЙ ЮШИН, РУКОВОДИТЕЛЬ ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО КОМИТЕТА НАЦИОНАЛЬНОЙ МЯСНОЙ АССОЦИАЦИИ:

– Сегодня рост цен на зерно уже ощущают на себе и свиноводы, и птицеводы. Доля кормов в структуре себестоимости мяса птицы и свинины постоянно варьируется, в том числе от хозяйства к хозяйству, и зависит от многих других показателей конкретного производства. Можно сказать одно: в среднем по отрасли в структуре себестоимости корма составляют около 70%. Если разбираться более детально, то на зерно в свиноводстве приходится около 50% в цене корзины комбикормов, остальное составляют премиксы и добавки.

В первую очередь ситуация повлияла на отрасль с коротким производственным циклом – птицеводство. На рынке продается мясо птицы, выращенной на более дорогих по сравнению с весной кормах. Кстати, в ряде стран – производителей птицы, таких как Бразилия, Индия, США, наблюдаются аналогичные явления.

В свиноводстве же, несмотря на то, что еще с весны наблюдается рост цен на зерно, продукция только сейчас начала поступать на рынок. Тем не менее надо констатировать, что себестоимость производства уже повысилась на 10– 15%. Думаю, при таких темпах до конца года она может вырасти еще на 15–20%. И все это, разумеется, скажется на цене конечной продукции. Рынок больше волнует вопрос, будет ли это повышение компенсировать рост себестоимости, смогут ли свиноводы и птицеводы отыграть снижение рентабельности, поддержит ли рынок резкое повышение цен на мясо? Думаю, что одномоментно – нет. И это означает, что и свиноводы, и птицеводы будут вынуждены в течение какого-то времени работать в условиях существенно более низкой рентабельности. В каком-то смысле это даже неплохо. Это заставит предприятия или задуматься над дальнейшим снижением издержек и повышением эффективности, над лучшим удовлетворением потребительских предпочтений, или выйти из бизнеса, освободив место на рынке более конкурентоспособным производителям. С другой стороны, скажем, в свиноводстве та доходность, которая до сегодняшнего дня была катализатором инвестиционной привлекательности отрасли, может исчезнуть, а сроки окупаемости выйдут за пределы 8 лет, на которые выдаются кредиты. Все это однозначно негативно отразится на темпах прироста производства и структурной и технологической модернизации. Более того, данный процесс будет происходить на фоне рисков для отрасли, связанных с вхождением России в ВТО.

С 23 августа вступил в силу новый единый таможенный тариф, в соответствии с которым свинина в рамках тарифных квот сможет импортироваться в Россию по нулевой ставке, а сверхквотная – по ставке 65%, тогда как сегодня они составляют соответственно 15% и 75%. Это также будет сдерживающим фактором повышения цены для производителей свинины. Кроме того, настоящим испытанием для отрасли окажется возобновление ввоза свиней на убой из ЕС по ставке 5% вместо действующей – 40%.

Нельзя также не отметить, что в определенной мере повышение цен на зерно затронет мясной и молочный КРС. Другое дело, что в России скот, который выращивается на зерновом откорме, составляет проценты в общем объеме производства и такой откорм осуществляется всего несколько месяцев в течение жизни животного. Для молочного и мясного КРС особое значение имеет ситуация не с зерном, а с сочными и грубыми кормами, силосом. Как таковой товарный рынок этих кормов почти отсутствует, поэтому важно само наличие их в достаточном количестве в регионе у производителей скота. Сложности здесь заключаются в том, что транспортировка такого корма на большие расстояния экономически нецелесообразна. Крестьяне сразу задумываются, а не придется ли резать скот, так как купить сено и солому в другом регионе хотя и можно, но нередко бессмысленно. Если скот будут резать, то из-за возросшего предложения цены на говядину временно даже опустятся, а вот потом взлетят и на молоко, и на мясо на фоне неизбежного дефицита скота.

Вообще же дальнейшее развитие ситуации во многом будет зависеть от динамики цен после уборки нового урожая, хотя, исходя из мировой ситуации с урожаем, никто, кажется, на снижение цен уже не рассчитывает.

Также нельзя исключать, что правительством будут своевременно предприняты стабилизационные меры, такие как зерновые интервенции, в случае крайней необходимости – максимально сбалансированное, не во вред растениеводам, регулирование экспорта, поддержка переброски зерна из отдаленных регионов на дефицитные рынки через субсидирование железнодорожного тарифа. Раньше такие меры и со стороны правительства, и со стороны Министерства сельского хозяйства, работавшего в плотном взаимодействии с экспертным сообществом и отраслевыми союзами, давали необходимый эффект. Как будет в этом году, пока судить не берусь.

Что же касается потребительского рынка, то опасаться, что иностранная продукция заменит на полках отечественный товар, думаю, не стоит. Во-первых, себестоимость производства растет и за рубежом. Надо также учитывать, что большая часть импортной свинины идет для промышленной переработки, тогда как российская продукции в большинстве своем продается в охлажденном виде, занимая основную долю в розничной торговле.

В ритейле ситуация также изменится, но насколько сильно, сегодня сказать сложно. Торговые операторы – очень общее понятие, каждая сеть ориентирована на свой социальный слой, существуют региональные особенности. Единственное, что можно сказать определенно – это то, что розничная торговля захочет сохранить свою рентабельность. Возможно, некоторое время розница будет вынуждена работать на более низкой марже, так как покупатель окажется психологически не готов к резкому скачку цен. Тем не менее надо констатировать, что в итоге магазины постараются компенсировать растущую закупочную цену за счет потребителей.

Мы много раз говорили и повторим еще раз: мы вступаем в эру более высоких цен на продовольствие. И в этих новых условиях задачей государства должно стать не стремление сделать продукты питания дешевыми для всех, включая банкиров, нефтяников и прочих высокооплачиваемых потребителей. Тем более это не должно происходить за счет сельхозпроизводителей – тех же растениеводов и животноводов. Задачей должно стать обеспечение рентабельности производителей, обеспечение малоимущих и социально незащищенных граждан необходимым набором продуктов в рамках специальных программ поддержки. Еще один инструмент сдерживания роста цен для потребителя – стимулирование развития собственного российского аграрного сектора, его дальнейшая модернизация, переход на индустриальные рельсы. Только такое сельское хозяйство и пищевая промышленность способны снизить негативное влияние волатильности на мировых рынках продовольствия и стать локомотивов будущего экспорта продовольствия.

*
Отметим, что аналогичная ситуация складывается не только в России. Жаркая и засушливая погода стала причиной существенного ухудшения состояния посевов кукурузы в США. Прогнозируемая урожайность в стране будет ниже среднего показателя за 10 лет. На этом фоне есть опасения, что с рынка зерновой экспортной державы Россию потеснят другие страны.

Что же касается внутреннего рынка, то здесь все еще сложнее. Смогут ли потребители выдержать рост цен, как это скажется на покупательной способности, объемах производства – вопрос не завтрашнего, а уже вчерашнего дня. Ответы со стороны официальных структур вызывают сомнение, зато участники отрасли однозначно оценивают ситуацию как очередной виток кризиса.

Публикацию подготовил Николай Немчинов

Источник: журнал «Аграрное обозрение», №4 2012 год