Российская сельскохозяйственная техника: быть или не быть

В начале 2010 года разразился скандал: Минсельхоз России неожиданно для всех объявил, что государство более не будет субсидировать проценты по кредитам на приобретение отечественной сельхозтехники. Это означало, что нанесён очень сильный удар по российскому сельхозмашиностроению. Российская ассоциация производителей сельхозтехники «Росагромаш» собрала громкую пресс-конференцию и предприняла ряд других мер для корректировки решения Минсельхоза.
О сложившейся ситуации и перспективах российского рынка сельхозмашин обозреватель «АО» беседует с генеральным директором «Росагромаша» Евгением Корчевым.

– Евгений Анатольевич! Мне хотелось бы обсудить с вами положение в российском сельхозмашиностроении, которое сложилось в первые два месяца 2010 года. Но прежде давайте вспомним декабрь 2008 года: кризис нарастает, отечественные заводы сельскохозяйственного машиностроения пребывают в предынфарктном состоянии. В этой ситуации «Росагромашу» (тогда ещё «Союзагромашу») удалось-таки «пробить» несколько правительственных мер, о которых вы говорили в течение нескольких предыдущих лет. Главными из этих мер были две: повышение таможенных пошлин на ввоз импортных комбайнов и запрет государственного субсидирования кредитов, выдаваемых аграриям на приобретение импортной техники. Критики обвиняли вас в том, что таким образом вы ограничили аграриям доступ к высокотехнологичной западной технике, при том что российской замены аналогичного уровня просто не существует. Как вы сейчас, спустя год с лишним, оцениваете те свои действия?
– Те решения пошли исключительно на пользу российскому сельскому хозяйству.
Я сейчас только подумал: если бы тогда, в декабре 2008 года В. Путин не принял решение о том, что государство будет субсидировать только отечественную технику, то в этом году, когда с января Минсельхоз прекратил субсидировать вообще любую технику, мы, наверное, не стали бы так активно бороться с этим решением Минсельхоза.
Бороться за субсидию, которую забирают иностранцы, нам смысла нет. Иностранцы за неё тоже бороться не стали бы – для них этот вопрос не так существенен. А российские крестьяне сегодня разрознены, внятно и чётко не могут сформулировать свои требования и тоже не смогли бы побороться за то, чтобы государство продолжало субсидировать приобретаемую ими технику. Но поскольку государственные субсидии, которые хотел отнять Минсельхоз, предназначались отечественным производителям, мы посчитали своим долгом объяснить правительству, к каким последствиям может привести упомянутое решение Минсельхоза. Мы на днях встречались с руководством агрохолдингов, которым новая сельхозтехника очень нужна, и они говорили нам: спасибо, что настояли на своём. Аграрии понимают, что мы им помогли. Конечно, мы защищали свои интересы, потому что мы заинтересованы в развитии российского рынка сельхозтехники.
Но мы могли бы не вступать в дискуссии по поводу субсидий и просто сказать Минсельхозу: написано в Госпрограмме, что вы должны купить столько-то комбайнов, тракторов? Покупайте! Мы произвели – вы покупайте. На какие деньги вы будете покупать – нам всё равно. К счастью, до такого не дошло. Но это так, к слову.
К сожалению, в 2009 году нам удалось поднять импортные пошлины только на комбайны – таково было прямое поручение В. Путина после посещения им «Ростсельмаша». Мы же подавали заявление о повышении пошлин на 37 позиций импортной сельхозтехники, аналоги которой в России выпускаются. Но государство так и не приняло конкретное решение в полном объёме. Но по комбайнам меры были приняты, и теперь уже можно понять, насколько они эффективны.
Смотрите: с 1 января 2009 года на импортные комбайны повышается пошлина до 15%, но не менее 120 евро за киловатт, а на 1 января 2010 года мы уже имеем в России 6 новых инвестиционных проектов по производству комбайнов. CLAAS увеличивает локализацию и производственные площади в Краснодарском крае. «Ростсельмаш» инвестирует миллиард рублей в производство новых комбайнов. John Deere заявил об инвестициях в производство комбайнов в России. AGCO подписывает инвестиционное соглашение, CNH делает то же самое, в Тамбове планируется сборка финских комбайнов Sampo. Вот прямой эффект от повышения пошлин. От государства даже денег не потребовалось, надо было просто ввести некоторые ограничения.
И не надо эти ограничения, как в автопроме, делать запретительными. Пошлины не должны быть настолько неподъёмными, чтобы вообще ни один комбайн в Россию не заехал. Но должен быть некий барьер, чтобы производить технику в России было выгоднее, чем ввозить её из-за рубежа.
Нам теперь иногда говорят: вы же себе хуже делаете, раньше российские сельхозмашиностроители были монополистами, а теперь вы себе нажили конкурентов, и вам будет хуже. Да не будет! Будет лучше. Потому что начнёт развиваться производство комплектующих. Возникнет кооперация между новыми заводами, потому что какие-то компоненты разумнее друг у друга покупать, как это происходит во всём мире. Пойдут инвестиции в персонал, в России появятся соответствующие учебные заведения. Машиноиспытательные станции будут развиваться. Так что конкуренция не вредит, а помогает.
Кроме всего прочего, предлагая меры по защите российского рынка, мы не изобретали велосипеда. Многие страны делают то же самое. Показательный пример – Бразилия, где сельхозмашиностроение развивается очень динамично. Почему? Потому что кредиты выдаются только на приобретение бразильской или аргентинской техники (у Бразилии и Аргентины общее экономическое пространство) и введены ощутимые пошлины на ввоз готовой техники из-за рубежа. И больше ничего не надо. Сейчас в Бразилии мировые гиганты построили заводы по производству тракторов, комбайнов, прочей техники, там много совместных предприятий. Чем плох такой результат?
Возвращаясь в декабрь 2008 года, я хочу напомнить, что тогда уже было ясно, что рынок сельхозтехники в России упадёт. Это было очевидно: рынок держался на кредитах, банковские ставки выросли, кредиты стали для многих недоступны. Мы говорили правительству: если вы введёте предлагаемые нами меры, то российская часть рынка упадет чуть-чуть меньше, чем импортная. Если меры не ввести, мы в лучшем случае упадём одинаково. Но импортёры потом наверстают упущенное, а если убить производство в России, распустить людей по домам, потом уже ничего не восстановить. Правительство нас послушало. И результат: рынок в денежном измерении упал на 70%, при этом импорт сократился в 6 раз, а внутреннее производство – только в 2 раза.

– Последние годы часто обсуждается вопрос: техника, произведённая в России, – это что? Если к импортному комбайну в Подмосковье прикрутить колёса и написать «Сделано в России», это будет российское? Есть ли ясность в терминах?
– Как только мы добились выделения субсидий на приобретение исключительно отечественной техники, сразу встал вопрос: что считать отечественной техникой. Раньше ответ на этот вопрос давали чиновники исходя из своих трудно прогнозируемых представлений. Теперь мы решили посмотреть, а что всё же говорит наше законодательство. Оказалось, что там чёрным по белому написано: продукт считается произведённым в России, если 50% его добавленной стоимости произведено в России. В Евросоюзе требования ещё выше – там нужно произвести 60% добавленной стоимости, чтобы продукт считался сделанным в ЕС.
Но кто будет считать и контролировать этот процент? Во-вторых, можно ввезти товар по заниженной стоимости: купить какую-нибудь разобранную сеялку за полцены где-нибудь в Италии, ввезти сюда, собрать, накрутить ещё полцены и объявить, что 50% добавленной стоимости создано в России. Поэтому мы ставим вопрос так: есть производство, и есть операции, не относящиеся к производству. Сейчас многие недобросовестные иностранные компании называют производством то, что по сути является элементарной предпродажной подготовкой техники – привинчивание рабочих органов, заливка жидкостей, маркировка.
В 2009 году мы сталкивались даже с такими фактами, когда под конкретную сделку по приобретению импортной техники на бюджетные деньги (что уже было запрещено) субъекты Федерации быстро создавали какое-нибудь СП на базе местного завода или ремонтного предприятия, имитировали на этом СП производство иностранной техники в России, закупали таким образом нужное количество машин и СП прекращало своё существование.
Как всё-таки достоверно определить, российского ли производства та или иная техника? Есть два способа. Или по степени локализации производства, по тому самому проценту добавленной стоимости. Или по набору технологических операций, которые должны производиться на территории России. Какой способ более эффективен? Вероятно, в каждом конкретном случае будет по-разному, видов машин очень много, ясности пока нет. Даже в рамках нашего Союза идут дискуссии на эту тему. Кто-то говорит: на российской технике должен стоять российский двигатель. Логично? Вроде бы да, это стимулировало бы производство двигателей в России. Но другие производители, которые двигателей в России не делают, говорят: это лоббирование интересов конкретных производителей двигателей. И почему именно двигатель? Давайте за основу возьмём трансмиссию. Или кабину. В общем, универсального решения, с которым все согласились бы, мы пока не нашли. Наши коллеги из Минпромторга предлагают относить к локализации даже стоимость таможенных пошлин. То есть чем больше ты пошлину заплатил, тем в большей степени та или иная машина российская. Смешно ведь. Так что ясности в терминах пока нет.
Государственная машина работает очень медленно, одно министерство пишет другому, это другое министерство пишет в правительство, правительство даёт поручение ещё одному министерству, и всё ходит по замкнутому кругу. А реальных подвижек в вопросе пока нет. И от этой неурегулированности страдают как российские, так и иностранные производители.

– Но что всё же случилось в начале 2010 года, когда Минсельхоз России ко всеобщему изумлению объявил, что государство не будет больше субсидировать приобретение российской техники?
– Для нас такое решение Минсельхоза тоже было полным сюрпризом. Каких-либо внятных аргументов мы не услышали. За исключением одного: нет денег, поэтому субсидирования не будет. При том что незадолго до того Минсельхоз только отчитался о том, что показатели Госпрограммы по техническому перевооружению сельского хозяйства в 2009 году оказались невыполненными, было недозакуплено столько-то тракторов, комбайнов, столько-то не выдано кредитов на технику. А тут вдруг говорит: а теперь давайте вообще отменим субсидии. Но нас радует, что благодаря первому вице-премьеру Виктору Алексеевичу Зубкову деньги на субсидии Минсельхоз всё-таки нашёл.

– И деньги-то нужны были не такие большие
– Да, из 80 млрд рублей, выделяемых государством на субсидирование всех кредитов по сельскому хозяйству, на субсидирование новых кредитов для приобретения сельхозтехники требовалось 3,5 млрд. Этих денег хватило бы не только на субсидирование всех необходимых кредитов, но и для того, чтобы ставку федеральной субсидии увеличить с 80% до 100%. Сейчас федеральный центр платит только 80% субсидии, а 20% должен доплатить субъект Федерации. Это большая проблема.
К примеру, есть Кемеровская область и рядом находится Омская область. И там и там довольно большое сельское хозяйство. Но Кемеровская область из местного бюджета оказывает поддержку сельскому хозяйству в размере почти 3 млрд рублей, а Омская область в 10 раз меньше – 300 млн, и не может себе позволить больше. А Федерация софинансирует сельское хозяйство пропорционально региональным возможностям. И что получается? Кемеровская область может получить из федерального бюджета ещё 12 млрд рублей, а Омская область – в лучшем случае всего 1,2 млрд. И вот представьте себе, есть два соседних хозяйства, оба находятся в Российской Федерации, но одно в Кемеровской области, другое – в Омской, природные условия одни и те же, но одно хозяйство получает от государства субсидию в 10 раз больше, чем другое.
Если мы хотим развивать сельское хозяйство, такого не должно быть. Да, деньги субъектов Федерации надо привлекать, но они не должны быть ограничителем прогресса. Что делать? Федеральный центр должен взять на себя все 100% субсидирования кредита. Это нужно сделать ещё как минимум по двум причинам. Во-первых, фактические банковские ставки сейчас превысили ставку ЦБ в 1,5-2 раза (а государство у нас субсидирует только ставку ЦБ). То есть раньше, до кризиса, когда ставки по кредиту коммерческих банков были близки к ставке ЦБ, аграрии фактически получали почти беспроцентный кредит, сверху надо было доплатить максимум 1-1,5%. Сейчас же за кредит приходится платить 1,5-2 ставки ЦБ. И если федеральный центр возьмёт на себя хотя бы 100% ставки ЦБ, это будет неплохо. А на Украине субсидируют 125% ставки Банка Украины, то есть государство берёт на себя и часть коммерческого процента. Во-вторых, с прошлого года заработала совместная программа Сбербанка России и правительства Белоруссии по финансированию приобретения белорусской техники. В соответствии с этой программой Белоруссия из своего бюджета субсидирует 100% ставки кредита на приобретение нашими аграриями, например, белорусского трактора. Это очень хорошо для нашего сельского хозяйства. Но если наш аграрий захочет купить российский трактор, то по упомянутой выше причине в одном регионе он может вообще не получить субсидию, в другом – что-то получить, но не очень много. И мы опять проигрываем белорусским машиностроителям.

– В каком состоянии сегодня, на конец февраля 2010 года, находится вопрос о субсидировании кредитов на приобретение российской сельхозтехники для российских аграриев?
– Принято решение в пользу продолжения субсидирования, оговорен лимит в 3,5 млрд рублей – именно оговорен, потому что в документах эти 3,5 млрд мы нигде пока не видели.

– Когда это решение было принято?
– Ещё в день проведения пресс-конференции, на которой «Росагромаш» предал огласке позицию Минсельхоза, нам позвонили из этого ведомства и сказали: «Чего вы шумите, нашли мы эти ваши 3,5 млрд». Через несколько дней состоялось совещание у В. Зубкова, на котором было сказано, что субсидирование кредитов продолжится. На это выделяются 3,5 млрд рублей, что позволит привлечь 70 млрд рублей кредитов для приобретения российской техники. Но, повторю, никаких документов мы пока не видели.

– У меня, как и у многих, создаётся впечатление, что между российскими сельхозмашиностроителями в лице «Росагромаша» и Минсельхозом РФ идёт холодная война. Это так?
– Да нет, у нас прекрасные рабочие отношения. У нас с любыми госорганами всегда хорошие отношения. Другой вопрос, что идёт борьба аргументов, позиций. Это нормальное явление для любой демократической страны.

– Это понятно. Но когда «Росагромаш» написал письмо В. Зубкову по сути с жалобой на Минсельхоз, все поняли, что ваши попытки договориться напрямую с Минсельхозом зашли в полный тупик. Это не свидетельствует о хороших рабочих отношениях.
– Да, на первом этапе мы действительно пытались решить вопрос с министерством, но когда поняли, что у Минсельхоза такой возможности нет, мы пошли в вышестоящую инстанцию. Если бы мы не решили вопрос на уровне вице-премьера, пошли бы к премьеру и президенту, это наше право.

– «Росагромаш» разработал три варианта прогноза развития отечественного сельхозмашиностроения на 2010 год – негативный, реалистичный и оптимистичный. Прогноз разрабатывался в разгар скандала вокруг субсидирования. Сейчас скандал, кажется, улёгся. Какой вариант прогноза вам сегодня представляется наиболее вероятным?
– К сожалению, пока наиболее вероятным является негативный прогноз, может быть, со сдвигом чуть ближе к реалистичному. Первые два месяца 2010 года мы уже потеряли. Это два месяца подготовки к посевной, их уже не вернуть. К тому же деньги на субсидии до регионов ещё не дошли. Не все регионы вообще знают, что субсидирование продолжится, у некоторых есть только устаревшая информация. Во-вторых, общая ситуация в сельском хозяйстве не очень благополучная, доходы многих сельхозпроизводителей сильно сократились из-за низких цен на зерно. Прогноз по ценам на зерно в 2010 году тоже негативный, урожай ожидается опять немаленький, и он опустит рынок ещё ниже. Это тоже не будет способствовать активизации рынка сельхозтехники.
В прошлом году многие аграрии ориентировались на цену зерна, объявленную Минсельхозом, – 5,5 рубля за килограмм. Это была бы хорошая цена, при такой цене многие сельхозпроизводители на свои деньги, безо всяких кредитов, могли бы покупать технику. Но такой цены не было, она упала значительно ниже. В итоге и своих денег нет, и кредиты недоступны, поскольку дорогие, и лизинг не сработал. И крестьяне сидят у разбитого корыта. В этом году ситуация с лизингом пока непонятная, с субсидированием процентных ставок сами видите, как события развиваются, и своих денег у крестьян по-прежнему нет. Так что поводов для оптимизма у нас не очень много.

– У вас есть какие-то претензии к системе лизинга?
– У нас есть пожелания относительно того, как эта система должна работать. Говоря кратко, наши пожелания сводятся к тому, что бы работа «Росагролизинга» была более прозрачной. Надеемся, что новое руководство компании с этой задачей справится.
Проблема в том, что «Росагролизинг» не должен быть распределительной системой, какой он был все эти годы. Покупатель сам должен решать, какую технику ему покупать, «Росагролизинг» не должен покупателю что-то навязывать. А сейчас именно «Росагролизинг» решает, что будет отдаваться в лизинг, а что нет. Это неправильно. Так же как совершенно не правильно, что сегодня «Росагролизинг» фактически является огромным монополистом, вытесняющим из регионов мелкие лизинговые компании, убивает всяческую конкуренцию.

– Напоследок не могу не задать вам как представителю российского сельхозмашиностроения вопрос о качестве и о современном уровне отечественной техники. Можно сколько угодно говорить о субсидировании, лизинге и т.д., но если мы будем и дальше выпускать то, что сейчас в большинстве своём выпускают наши заводы, далеко не уедем. По оценкам экспертов, в России всего два КБ, заслуживающих внимания, – на «Ростсельмаше» и на Кировском заводе. На этом фронте ожидаются перемены?
– Повышение качества производимой техники и её уровня было и остаётся одной из главных задач российских компаний. Выполнение этой задачи неразрывно связано с созданием новых моделей. На советских разработках сейчас далеко не уедешь. Нужно создавать современные конструкторские бюро и разрабатывать новые машины, которые, во-первых, соответствуют мировым тенденциям, и, во-вторых, что не менее важно, подходят к российским условиям эксплуатации. Даже машины именитых фирм далеко не всегда показывают хорошие результаты на наших полях. Есть огромное количество примеров, когда великолепные западные тракторы просто не тянули плуги по нашим просторам, когда забивались рабочие органы и так далее.
Но мало создать хорошую машину, её надо запустить в серийное производство. А для этого придётся решить массу проблем. Нужно создать компонентную базу, иметь большое количество поставщиков комплектующих, в качестве которых можно быть уверенным. Нужно внедрять новые технологии производства, потому что на старом советском оборудовании в обветшалых цехах ничего современного не произведёшь. По сути, речь идёт о строительстве новых заводов, чем многие российские предприятия и занимаются последние 10 лет – на ходу строят новые мощности, иногда, как «АгроТехМаш», прямо в чистом поле под Тамбовом. Для всего этого требуются большие инвестиции, которые сегодня, с учётом процентных ставок, очень дороги. Если в Европе под строительство нового завода можно взять кредит под 2-3% и иметь ещё много всяких дотаций и прочих поблажек, то у нас всё это – из области мечтаний.
При всём этом за последние 5 лет количество новых российских разработок выросло в 5 раз. Если в 2003 году российские машиноиспытательные станции испытали около 30 новых моделей, то в 2009 году было испытано 185 новых образцов. Причём все эти разработки делаются на собственные деньги заводов-изготовителей. Между тем во всём мире НИОКР считаются очень рискованным вложением денег, поэтому государства и развитых, и развивающих стран в значительной мере софинансируют НИОКР. У нас все новые разработки делаются за счёт производителя, за исключением комбайна TORUM на «Ростсельмаше». Это очень успешный проект, но он единственный в своём роде.

Что касается качества нашей техники, то опять-таки по результатам испытаний МИС начиная с 2000 года оно стабильно улучшается. Революции в этом вопросе не произошло, и вряд ли стоило её ждать. Но динамика за последние 10 лет положительная, показатели качества каждый год повышаются на 20-25%.
У нас уже есть много точек роста. Более того, есть суперсовременные предприятия, оснащенные лучше европейских. Как, например, «Белагромашсервис» в Белгороде. Конечно, если вы спросите, довольны ли мы сами своими результатами, мы честно ответим: пока – нет. Но динамика нас радует. К цели мы двигаемся. И мы говорим государству: дайте нам ещё немного времени, помогите нам, и скоро мы цель достигнем.
– Позвольте пожелать вам успеха!

Беседу вёл
Антон Разумовский.





Коллективное обращение российских сельхозмашиностроителей
к первому заместителю председателя правительства Российской Федерации В.А. Зубкову
и заместителю председателя правительства Российской Федерации И.И. Сечину.

Уважаемые Виктор Алексеевич и Игорь Иванович!

Как нам стало известно со слов министра сельского хозяйства России Скрынник Елены Борисовны, c 1 января 2010 года прекращено субсидирование аграриям процентов по вновь получаемым кредитам на приобретение сельхозтехники за счет федерального бюджета.
Федеральным законом «О федеральном бюджете на 2010 год и плановый период 2011 и 2012 годов», национальным проектом «Развитие АПК», Государственной программой развития сельского хозяйства и постановлением правительства Российской Федерации от 04.02.2009 №90 на субсидирование процентной ставки по кредитам предусмотрены 79,4 мдрд руб. На приобретение же новой техники аграриям в 2010 году требуется субсидий на выплату процентов всего 3,5 млрд рублей, которые в свою очередь позволят привлечь кредитов на сумму до 50 млрд руб.
Сама идея прекращения субсидирования кредитов на закупку отечественной сельхозтехники в сложившейся в мире экономической ситуации абсурдна. Она явно противоречит выбранному курсу на модернизацию страны и сельского хозяйства, принятым антикризисным правительственным мерам. Особенно на фоне положительных оценок развития сельского хозяйства президентом и председателем правительства Российской Федерации.
Высказывание об отмене субсидирования кредитов уже парализовало и без того низкую активность на рынке сельхозтехники, свело её практически к нулю. При таком развитии событий в 2010 году будет полностью остановлено производство сельхозтехники более чем на 100 заводах отрасли. Без работы останутся от 50 до 100 тысяч граждан России, заморожены миллиардные вложения российских и иностранных инвесторов, резко обострится существующий дефицит техники на селе, что в целом негативно отразится на продовольственной безопасности страны.
В этой связи просим вас не допустить социальных потрясений и дать поручение Минсельхозу России обеспечить выполнение ранее принятых решений правительства России о субсидировании кредитов на приобретение отечественной сельхозтехники в 2010 году. А также прояснить объемы и порядок компенсации для последующего аргументированного разъяснения сельхозпроизводителям, поставщикам комплектующих, партнерам и трудовым коллективам наших заводов.
Президент Российской ассоциации
производителей сельхозтехники
«Росагромаш» К.А. Бабкин,
генеральный директор
Российской ассоциации
производителей сельхозтехники
«Росагромаш» Е.А. Корчевой,
генеральный директор
ЗАО «Евротехника» Л.В. Орлова и др.



Константин Бабкин, президент российской ассоциации производителей
сельхозтехники «Росагромаш»:
Производство и продажи сельхозтехники в России в последние годы росли, но в 2009 году инвестиционная активность крестьян снизилась и продажи техники в стране упали в 3,5 раза. Конечно, больше упал импорт, но и российское производство снизилось в 1,5 раза. В связи с этим ситуация в отрасли складывается непростая. Это вызывает у нас особое беспокойство ещё и потому, что мы наблюдаем за другими рынками в развитых странах (гораздо менее богатых сырьевыми ресурсами) и видим, что там такого падения нет. Рынок сельхозтехники в Германии вырос, в Северной Америке фермеры тоже закупают больше техники, чем в прошлые годы. В России же ситуация складывается ненормальная.
Сейчас нас беспокоит перспектива на 2010 год и далее – что же будет с российским сельхозмашиностроением в ближайшем будущем. В связи с этим расстроило последнее высказывание министра сельского хозяйства, которое мы услышали впервые в декабре 2009 года на совещании в Министерстве сельского хозяйства. Нам было прямо сказано, что средств на субсидирование процентных ставок на приобретение сельхозтехники крестьянам в 2010 году выделено не будет.
Система субсидирования процентных ставок действовала в России много лет и была очень результативной. Так, выделение
1 млрд рублей позволяет привлечь с коммерческого рынка порядка 30 млрд инвестиционных средств. Эта система действовала гораздо эффективнее, чем «Росагролизинг» и другие инструменты поддержки крестьян.
И вот нам было сказано, что в 2010 году этой поддержки не будет. В связи с этим мы хотим поделиться своими прогнозами. На 2010 год у нас есть три варианта развития событий. Первый: если все будет реализовано по текущему сценарию, т.е. субсидий не будет, то продажи сельхозтехники упадут по нашим прогнозам еще раза в два. Это будет очень неприятно и для крестьян, и не скажу что катастрофически, но очень сильно ударит по российскому сельхозмашиностроению. «Ростсельмаш», например, при таком развитии событий (если не будет субсидий процентных ставок) продаст, по нашим оценкам, около тысячи комбайнов. 850 комбайнов сейчас стоит на площадках предприятия, то есть на целый год можно наш завод можно останавливать. Согласитесь, что это ненормальная ситуация.
Второй сценарий развития событий связан с нашей надеждой, что эти процентные ставки сохранятся, как они действовали ранее, и в таком случае продажи и работа сельхозмашиностроительных предприятий будет на уровне 2009 года. Не идеально, но можно жить и работать дальше, пережить этот период и надеяться на дальнейшую перспективу улучшения ситуации.
И третий сценарий – наиболее оптимистичный. Мы подготовили свои предложения в адрес правительства, в которых просим увеличить субсидирование процентных ставок с 80 до 100% и упростить систему выдачи субсидий. И третий шаг – государство могло бы субсидировать первый взнос в размере 10% со стороны крестьянина на покупку техники. И если эти простые, понятные и легко реализуемые меры будут выполнены, то продажи сельхозтехники в 2010 году вырастут в два раза, то есть крестьяне получат больше техники и телега поедет дальше.
Из выступления
на пресс-конференции в Москве
2 февраля 2010 г.



Сергей Мерников,
генеральный директор «БДМ-Агро»:
Мы занимаемся почвообработкой. Согласно исследованиям, которые проводили независимые эксперты (например, ассоциация МИСов России под руководством В.М. Пронина), предпочтения отдаются отечественной технике. Наука и МИСы начали наконец-то совместные испытания техники в одинаковых условиях, которые проводятся несколько раз в год. Согласно данным испытаний, российская техника по почвообработке выигрывает по всем показателям. На 10-15% по любому технологическому показателю она превосходит импортную.
У меня есть данные по Кубани, сколько в прошлом году было куплено техники, назову две позиции по комбайнам и тракторам. Тракторов в Краснодарском крае было приобретено 795 единиц, из них отечественных 687, импортных 108 (часть белорусских тракторов, собранных в России, отнесено к отечественным). Комбайнов зерноуборочных – 364 единицы (331 отечественных, 33 импортных). Статистика говорит сама за себя – произведенное в России пользуется спросом.
Я думаю, что ситуация по приобретению техники в 2010 году будет значительно хуже, чем в прошлом, когда была и помощь от государства, был более широкий спектр техники в лизинг. Многие предприятия, которые не получили господдержку в прошлом году, сократили свое производство от 5 до 20 раз. И это предприятия, которые, по данным 2008 года, входили в первую десятку ведущих российских сельхозмашиностроительных заводов.

Из выступления
на пресс-конференции в Москве
2 февраля 2010 г.

***

Людмила Орлова,
генеральный директор
ЗАО «Евротехника»:
– Я хотела бы начать с истории. У нас декабрь 2008 года заканчивался очень счастливо. Прошло совещание с В.В. Путиным на «Ростсельмаше», и впервые в нашей истории были достигнуты соглашения в интересах государства и бизнеса по ситуации в сельхозмашиностроении и антикризисным мерам в отрасли. Но,
к сожалению, 25 млрд рублей, выделенные «Росагролизингу», были распределены не так, как было согласовано с председателем правительства РФ на том заседании.
«Росагролизинг» взял на себя всю ответственность по распределению денег, в итоге одним сельхозмашиностроительным предприятиям дали огромные авансы, а у других осталось много невыкупленной техники. Например, на нашем предприятии до сих пор остается огромное количество конкурентной и современной техники на складе.
«Росагролизинг» все годы работал не на спрос, а на предложение. Руководство компании единолично решало, какую технику покупать, спрос никого не интересовал, и это расшатывало ситуацию в АПК. Все эти годы из–за деятельности «Росагролизинга» происходило блокирование развития как сельского машиностроения, так и всего АПК. Результатом этого стала дискредитация отечественного сельхозмашиностроения. В прошлом году мы все зависели от «Росагролизинга», потому что кредитов не было, и возник вопрос – что же будет в 2010 году?
Мы провели переговоры с «Россельхозбанком» и пришли к тому, что у банка имеется достаточно денег для кредитования покупки сельхозтехники аграриями, но необходимы субсидии, чтобы в 2010 году прошлогоднее падение в отрасли не повторилось.
В декабре 2009 года на совещании в Министерстве сельского хозяйства Е.Б. Скрынник заявила, что В.В. Путин личным решением сократил субсидии. Позже в январе в Минсельхозе сказали, что субсидии сократил Кудрин, но, как оказалось, на самом деле это инициатива самого министерства. Правительство сокращает бюджет Минсельхозу, но в рамках бюджета министр принимает решения самостоятельно. Субсидии сокращены Минсельхозом, и все это прекрасно понимают.
20 лет назад Россия взяла курс на рыночную экономику, согласно которой определяющим фактором при принятии решений должна быть экономическая эффективность. Проекты, которые требуют серьезных бюджетных вливаний, должны быть прозрачными, информативными и обсуждаемыми. Мы до сих пор не знаем, как тратится бюджет Минсельхоза и на что в конечном итоге идут деньги. Слышим, что собираются строить сахарные заводы, при этом никто не задумывается, выдержит ли это бюджет, ведь их строительство очень капиталоемкий процесс. Кроме этого, возникает вопрос, насколько это целесообразно, может, не в таком объеме нужно их строить. Когда в Самарской области собирались строить сахарный завод, мы пригласили экспертов из ЕС и они провели расчеты. Оказалось, что один сахарный завод съедает весь бюджет на модернизацию АПК области.
У Бертольда Авербаха есть прекрасное изречение: «Приобретение денег требует доблести, сохранение денег – рассудительности, а их трата требует искусства». Необходимо, чтобы Минсельхоз овладел искусством тратить деньги, чтобы это было не во вред российским аграриям и сельхозмашиностроителям.

Из выступления
на пресс–конференции в Москве
2 февраля 2010 г.
Источник: журнал "Аграрное обозрение", январь-февраль 2010 года, www.agroobzor.ru