Известно, что в природе вообще и в сельском хозяйстве в частности есть
два варианта развития. Первый – экстенсивный, за счет расширения
посевных площадей или увеличения поголовья скота. Второй – интенсивный,
когда с тех же площадей заметно возрастает отдача благодаря повышению
культуры земледелия и его эффективности.
Россия долгое время шла и по сей день продолжает идти первым путем, благо изобилием земель мы всегда отличались от всего мира. Путем, давно признанным всеми тупиковым. Положение усугубляется еще и тем, что практически повсеместно прекратилась или существенно снизилась работа по восстановлению плодородия пашни, чей гумусный слой, накапливаемый самой природой за миллионы лет, истощается со стремительностью исчезновения озонового слоя планеты. Меняющийся на глазах климат Земли оборачивается участившимися засухами, холодными бесснежными зимами.
Однако есть в нашей стране энтузиасты, которые даже в нынешних условиях, вопреки всему, помогают крестьянам получать стабильные качественные урожаи зерновых. Речь идет о селекционерах. Обо всех я рассказать не смогу, а вот об ученых из Волгоградской государственной сельскохозяйственной академии и их трудах – постараюсь.
Каким образом им удается почти каждый год совершать прорывные открытия, как вообще рождаются новые сорта? Сегодня они поделятся своими секретами.
КАРТИНА ПЕРВАЯ. ПОЗНАВАТЕЛЬНАЯ
Павел Иванович Алещенко, заведующий отделом селекции и первичного семеноводства ячменя селекционного центра Волгоградской государственной сельскохозяйственной академии, кандидат сельскохозяйственных наук, заслуженный агроном России:
– Все начинается с подбора «родительских» пар растений. Волгоградская область находится в зоне рискованного, засушливого земледелия, потому уже в самом начале предпочтение отдается «выходцам» из Африки и Азии. Два, а нередко и несколько совершенно разных растений одной культуры высеваются в питомнике, где затем по искомым для будущего сорта параметрам проводится гибридизация – парное скрещивание самым банальным способом – переопылением одних цветков другими. В итоге получаем завязавшиеся гибридные семена.
Стоп! То, что для Алещенко так привычно и даже несколько скучно – «переопыление», «завязь нового растения», – на самом деле куда сложнее.
Представьте себе микрохирурга, который проводит сложнейшую операцию в чистом поле – с одним скальпелем, без дорогостоящего оборудования и бригады ассистентов! Когда кроме как на скальпель, собственную твердую руку и интуицию не на что больше положиться.
Вот так же и Павел Иванович самым настоящим образом оперирует мельчайшие цветки ячменя, удаляя его собственные пыльники и пересаживая иные с других растений. Причем операция ведется исключительно на срединной части колоса и нигде больше. Впрочем, слово опять специалисту:
– Каждый оперированный цветочек ячменя изолируется от внешних воздействий специальными колпачками для чистоты эксперимента. И даже при таких условиях, когда и операция проведена хорошо, и нет вредного воздействия извне, положительный результат весьма скромен. Грубо говоря, отбираются одно-два-три зернышка из десятков возможных. И на следующий год эти зернышки опять высеваются в почву. Как правило, ни в первый год, ни во второй генетическое расщепление не происходит. Лишь на третий год мы можем вчерне увидеть появившиеся признаки нового растения, определить для себя, какие качественные и количественные показатели возьмем за основу, попробуем и внешне изменить облик зарождающегося сорта. Но и в этом случае мы говорим о получении «чернового» материала, еще далекого от понятия сорт. Отбор требуемых параметров, превышающих стандартные показатели, может длиться до 5 лет. Тут важно «поймать» зародившиеся новые качества и зафиксировать их при последующих высевах. Счастливчикам удается это на второй-третий год, остальным приходится затрачивать годы на кропотливый поиск. Время на получение нового сорта может еще больше растянуться, если в начале эксперимента за основу берутся несколько родительских пар. А порою и так бывает, что затраченные усилия приводят к отрицательному результату, когда изначально были неверно подобраны эти самые пары. Известнейший селекционер Лукьяненко выводил свою безостую пшеницу свыше 20 лет! У того сорта «родословная» оказалась сложнее, чем у иных королевских династий. Годы, десятилетия уходят на то, чтобы от одного экспериментального зёрнышка прийти к нескольким тоннам, прошедшим уже строгий экзамен сортоиспытаний. У меня всего семь сортов ячменя, но каких! Последний из них даже при самых неблагоприятных климатических условиях превышает среднюю урожайность на 3–5 центнеров.
По словам П.И. Алещенко, потенциал селекционной работы еще очень велик: вполне реально создать такой сорт, который даже в условиях полупустынных степей Заволжья будет давать гарантированные урожаи в 100 и более центнеров с гектара. И это без популярного на Западе увлечения генно-модифицированными организмами, когда никто не гарантирует, чем обернется, к примеру, вживление генома норвежской сельди в южные капризные культуры ради повышения их зимостойкости. Чем обернется все это для самого человека, в организм которого эти самые генные мутанты легко структурируются.
КАРТИНА ВТОРАЯ. ГРУСТНАЯ
Соратник П.И. Алещенко – доктор сельскохозяйственных наук, профессор, заслуженный агроном России Василий Васильевич Балашов почти полвека страстно увлечен совершенствованием нута. И сорта выводит высокопродуктивные, и книги пишет, пропагандируя его вкусовые качества, щедро делясь кулинарными рецептами.
– Я бывал во многих странах Европы и Азии, там нуту уделяется высокое внимание, – говорит Василий Васильевич. – В каждом кафе, на домашней кухне всегда присутствуют дежурные блюда из этой бобовой культуры. Любят его в Сирии, Иордании, Турции, Израиле, в странах Юго-Восточной Азии он на почетном третьем месте в рационе питания, и только у нас нут недооценен. Да, выращиваем, получаем хорошие урожаи, но основная часть уходит прямиком за рубеж.
Совсем недавно другой селекционер из Волгоградской сельхозакадемии – руководитель селекционного центра и заведующий отделом селекции и первичного семеноводства озимой пшеницы Валентин Никитович Молчанов – передал «в народ» новые сорта озимой пшеницы, один из которых носит имя самой академии – ВГСХА-10. Отличный сорт с перспективой широкого применения на многие годы, способный в любую засуху давать гарантированные урожаи сильного продовольственного зерна. А когда-то, и об этом, к сожалению, мало кто знает, Валентин Никитович спас земледельцев соседней Воронежской области, где озимые регулярно выпревали и вымерзали. И лишь его пшеница Волгоградская-84 смогла не только прижиться, но и уверенно занять основные посевные площади.
Теперь, собственно, о грустном, о том, что остается за парадным фасадом событий. П.И. Алещенко, В.В. Балашов и В.Н. Молчанов – увы, исчезающее племя чудаков-волшебников, золотой фонд научной мысли России, до которых сегодня никому нет дела. Годы и десятилетия кропотливого труда, от зернышка к зернышку, миллионы тонн валовых сборов впоследствии, за которые кто-то потом получает заслуженные награды и миллиарды прибыли. А сами волшебники остаются безвестными в своих небольших комнатках-лабораториях. Ни мало-мальской медальки, ни премии, ни достойных условий не то что для жизни, а хотя бы для работы (купить среднего качества микроскоп – и то невозможно).
– Вы о нас, селекционерах, спрашиваете?– удивляется Алещенко. – Мы давно ни на кого не обижаемся. Да, были такие величины, как Лукьяненко, Ремесло, Соколов, Гаркавый, Герои Труда, получавшие ежегодно премии до 20 тысяч рублей, что в Союзе было баснословной суммой. А у нас что, зарплата до 10 тысяч российских рублей и ничего более. Помню, приезжал к нам пропагандировать кукурузные гибриды представитель американской компании «Пионер» господин Неделькович… Он рассказывал, как фирма пригласила к себе специалиста-генетика и сразу создала ему условия для проживания и зарплату выше, чем у президента этой компании!
Россия стремится врасти в устоявшиеся международные правовые рамки. Ужесточается контроль соблюдения авторских прав звезд эстрады, писателей, кинематографистов, композиторов, изобретателей новой техники. Увы, в этом списке нет места селекционерам. Их право заканчивается в момент передачи сорта в ту самую эксплуатацию, за которую иные получают стабильные отчисления в виде процентной пожизненной ренты.
Всему миру известны брендовые имена авиаконструкторов Туполева, Микояна, Сухого, оружейника Калашникова. Имена волгоградских волшебников обезличены в названиях созданных ими сортов зерновых – Волгоградская, Приво, Безостая… Грустная история, когда один из моих собеседников пробовал по знакомству устроиться… уборщиком в отделение Сбербанка, поскольку на зарплату профессора жить невозможно. «У меня кандидаты наук уже работали техничками, но докторов еще не было», – удивилась его знакомая.
Эта удивительная троица настоящих кудесников своим возрастом вплотную приблизилась к 80-летнему рубежу. Кто им дышит вслед, сколько учеников готовы продолжить творить волшебство создания новых сортов? Всего один, сын В.В. Балашова Андрей, кандидат сельскохозяйственных наук, доцент, такой же бескорыстный энтузиаст, как и его отец. Мудрецы пробовали привлечь к своему делу наиболее способных студентов, но едва те узнавали о перспективе за кропотливый труд получать менее 5 тысяч рублей – сразу находили причины вежливо отказаться.
Тревожно, что уходят такие специалисты, оставляя поле без учеников. Еще более тревожно понимание того, что необходимая цепь обновления сортов под стремительно меняющиеся природно-климатические условия оборвется и мы попадем под зависимость от тех самых генно-модифицированных продуктов, завозимых извне. Потому и остается горький привкус у новых побед волгоградских селекционеров.
Сергей Казеев
Волгоградская область
Источник: журнал «Аграрное обозрение», №4, 2011 год
