Участники Московского экономического форума готовят предложения по кардинальному реформированию российского сельского хозяйства. 
В конце ноября 2013 года в Белгороде прошло выездное заседание аграрной секции Московского экономического форума, на котором обсуждались пути выхода российского сельского хозяйства на новый уровень.
Московский экономический форум (МЭФ) впервые был проведен в марте 2013 года и был заявлен как международная экспертная площадка по выработке стратегических решений и антикризисных программ, направленных на диверсификацию и развитие экономики России. Его сопредседатели – Виктор Садовничий, академик РАН, ректор Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, Руслан Гринберг, директор Института экономики, член-корреспондент РАН, и Константин Бабкин, президент Промышленного союза «Новое Содружество». По утверждению последнего, «МЭФ – это идеологическая площадка, где можно и нужно высказывать идеи, не оглядываясь на доминирующее мнение в правительстве, на мнение начальства. Мы работаем на будущее, отвлекаясь от современных реалий, современного кадрового состава власти».
Одно из направлений работы форума – разработка действенных мер по модернизации сельского хозяйства, поскольку существующая ныне государственная программа развития АПК, по общему признанию, никакого более или менее впечатляющего развития этого самого АПК не предусматривает.
Участники форума еще в марте 2013 года представили свои предложения в виде «дорожной карты» развития сельского хозяйства России до 2020 года. С тех пор этот документ обсуждался экспертами и практиками, учеными и политиками, его поддержали в 45 субъектах Российской Федерации.
«Реализуемая государством аграрная политика привела к тому, что отрасль находится в упадке, а качество жизни почти 40 млн сельских жителей постоянно снижается. Заработная плата в аграрном секторе более чем в 2 раза ниже среднего уровня по стране, а уровень безработицы на селе почти вдвое выше, чем в среднем по экономике. Около трети населенных пунктов Российской Федерации (в первую очередь сельских) относятся к разряду вымирающих и имеют население менее 10 человек», – говорится в преамбуле «дорожной карты».
Этот документ предусматривает три главных направления для сельского хозяйства: развитие внутреннего рынка сбыта, стимулирование производства и развитие экспорта. По каждому из направлений разработчики «карты» предлагают ряд мер, призванных способствовать их реализации.
В частности, развитие внутреннего рынка сбыта должно включать дотации на питание малоимущим гражданам, гарантию минимальных цен на сельхозпродукцию, введение ограничений на импорт и контроль качества выпускаемой продукции.
Для стимулирования сельхозпроизводства, считают разработчики «карты», необходимо ввести дифференцированное субсидирование (на единицу произведенной продукции), развивать систему страхования от неурожая, стимулировать коммерческое использование земель, субсидировать кредиты, проводить внятную технологическую политику, изменить налоговую политику.
Развитие экспорта, согласно «карте», должно проходить при условии политики действенного протекционизма в рамках ВТО, экспортного финансирования, запрета эмбарго на экспорт сельхозпродукции, применения бартера при экспорте и оказания помощи голодающим странам.
Эти и многие другие предложения как раз и обсуждались на выездном заседании аграрной секции МЭФ в Белгороде. Предлагаем вниманию читателей наиболее интересные высказывания участников заседания.
ДЕЙСТВУЮЩИЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ МЕХАНИЗМ ИСЧЕРПАЛ СЕБЯ
Иван Ушачев, вице-президент Россельхозакадемии, руководитель Института экономики сельского хозяйства
Крайняя необходимость сформулировать новые подходы к развитию сельского хозяйства становится все боле очевидной, особенно в свете последнего прогноза Минэкономразвития России. Этот прогноз предвосхищает стагнационную модель функционирования сельского хозяйства не только на ближайшую перспективу (то есть до 2020 года), но и более отдаленную (до 2030-го). В этом прогнозе заложены два варианта развития: плохой и очень плохой. По первому – темпы развития сельского хозяйства снизятся с 2,9% в 2014 году до 1,7% в 2020 году. А по второму варианту – еще меньше, до 1,4%. Зерна, скота и птицы будет производиться меньше, чем предусмотрено госпрограммой. А по молоку, если в 2012 году мы произвели около 22 миллионов тонн, то в 2020-м – 32,8 или в лучшем случае 33,5. К 2030 году средний годовой прирост продукции сельского хозяйства ожидается на уровне 2%. Это ниже, чем будет в среднем расти все мировое сельское хозяйство.
Конечно, с точки зрения достижения прогнозных показателей такой прогноз – лучший вариант: никакого напряжения, минимум финансовых ресурсов и прекрасный отчет о выполнении госпрограммы в 2020 году.
На наш взгляд, сценарий Минэкономразвития – это не прогноз, а признание собственного бессилия и невозможности за 8 лет каким-либо образом изменить ситуацию в агропромышленном комплексе.
Если объективно оценивать аграрную политику нашего государства, то на самом деле используемый экономический механизм, малоэффективная финансовая, инфраструктурная, земельная и социальная политика привели к тому, что из 12 основных показателей госпрограммы развития села на 2008–2012 годы не были выполнены 10.
В целом объем продукции сельского хозяйства России остается ниже, чем в дореформенном 1990 году, и ниже на 15,4%. Это итог работы за 20 лет! Цены на производственные ресурсы, как правило, растут быстрее, чем цены на сельхозпродукцию, в результате чего их уровень не обеспечивает доходность сельхозпроизводителя. С 2000 по 2012 год цены на промышленную продукцию возросли в 6,6 раза. Раза! На сельскохозяйственную продукцию – всего лишь в 5,1 раза.
Как показывает анализ цен реализации отдельных продовольственных товаров по цепочке производитель – переработчик – продавец, доля сельхозтоваропроизводителей в конечной цене у нас колеблется на уровне до 30%. Принципиально иная ситуация складывается с долей сферы торговли: ее удельный вес составляет 40%, это в среднем по стране, а по крупам – 60. Дисбаланс в распределении прибыли между отраслями приводит к низкой доходности в сельском хозяйстве. Отсюда рентабельность по всей хозяйственной деятельности в 2012 году составляла без субсидий немногим более 1%, а с субсидией – 12%. О каком расширенном воспроизводстве может идти речь? Однако многие хозяйства в силу установленных условий для получения субсидий вообще их не получали. И в результате в среднем по сельхозорганизациям на 1 гектар пашни было получено лишь 2 тысячи рублей чистой прибыли, что совершенно недостаточно для ведения эффективного производства.
Действующий экономический механизм, на наш взгляд, загоняет сельхозтоваропроизводителя в долговую яму. Кредиторская задолженность приблизилась к 2 триллионам рублей, что на треть превышает стоимость производства всей продукции и составляет теперь более чем 1,3 миллиона рублей на каждого работника сельскохозяйственных организаций.
Все это привело к угрожающе растущему импорту продовольственных товаров. За 9 месяцев 2013 года импорт составил 20,6 миллиарда долларов и увеличился за этот период на 5%, а экспорт сократился на 11% – до 9 миллиардов.
К сожалению, новая госпрограмма развития АПК до 2020 года не предполагает прорыва ни в технологическом направлении, ни в повышении доходности отрасли для создания условий ее инвестиционной привлекательности, ни в коренном улучшении социальных условий жизни.
Действующий экономический механизм, на наш взгляд, исчерпал себя. Нужен механизм, направленный на развитие отечественной сельскохозяйственной экономики, в общих чертах он предполагает изменения по следующим направлениям.
Прежде всего нужно стремиться к изменению соотношений цен на сельскохозяйственную и промышленную продукцию и услуги. Это возможно путем замораживания для сельского хозяйства цен и тарифов естественных монополий, которые контролирует государство. Причем такая политика должна носить не годичный характер (сейчас принято постановление на эту тему сроком действия только на один год), эта политика должна быть долгосрочной. Так, по нашим подсчетам, замораживание тарифов в 2014 году принесет экономию нашим хозяйствам в размере только 0,4% затрат. Зачем нужна такая заморозка? При долгосрочном варианте это способствовало бы не только снижению диспаритета цен, но и снижению темпов инфляции в целом, а инфляция в настоящее время съедает у сельского хозяйства около 100 миллиардов рублей ежегодно.
Одним из эффективных инструментов поддержки доходов сельхозтоваропроизводителей является применение системы так называемых минимальных гарантированных цен на реализуемую ими продукцию. Имеется в виду, что мы должны от периодически объявляемых закупочных интервенций, проводимых биржевым способом, абсолютно несовершенных, перейти к постоянно действующей системе закупок сельхозпродукции по заранее объявленным минимальным ценам. Известно, в США используется механизм залогового кредитования, когда государство берет на себя обязательство приобрести урожай фермеров по заранее объявленным ценам, которые составляют примерно 85% от фактической рыночной цены за предыдущий период. Такой механизм используется там для 15 основных видов растениеводческой продукции, молока, а не только по зерну, как у нас.
Дальше – господдержка, развитие кредитования. Чтобы сделать кредит доступным для сельскохозяйственных товаропроизводителей, целесообразно наконец снизить рыночную процентную ставку до 2–3% годовых. Тем более что более 90% всех кредитов поступает в сельское хозяйство через два государственных банка – Россельхозбанк и Сбербанк. Одновременно должна быть снижена ставка рефинансирования Центрального банка до уровня, действующего в развитых странах мира. А пока снижения процентной ставки для АПК еще не произошло, государству придется удешевлять кредитные ресурсы, используя субсидии. Но как используются и кому больше всего помогают эти субсидии, вы знаете. Прежде всего – банковской системе.
Налогообложение. В области налогообложения предлагается ввести уплату НДС для организаций, находящихся на режиме единого сельхозналога. Это позволит увеличить прибыль организаций примерно на 50 миллиардов рублей благодаря превышению экономии от снижения стоимости приобретаемых материальных ресурсов над уплатой НДС по реализуемой сельскохозяйственной продукции. Исчезает потребность в юридических и финансовых конструкциях, позволяющая устранить противоречие в межотраслевых экономических отношениях.
Страхование. Принятый закон о страховании с господдержкой предполагает страхование только катастрофических рисков – начиная с гибели 30% урожая и более, что резко снижает число возможных получателей страхового возмещения. По расчетам экспертов, такой подход актуален лишь для 10, максимум 15 регионов нашей страны, и то один раз в 5–6 лет. На наш взгляд, необходимо в ближайшее время внести в закон поправки, позволяющие страховать с господдержкой также недобор урожая в размере до 30%, поскольку это является наиболее востребованной страховой программой в сельском хозяйстве России. Такая корректировка в системе страхования с господдержкой потребует субсидий из федерального бюджета в размере 12–13 миллиардов рублей в год. Целесообразно обязать страховщиков перейти от системы формирования страховых резервов к накопительному принципу. На случай чрезвычайных ситуаций, приносящих особенно крупные ущербы, государство как перестраховщик последней руки должно иметь особый резервный фонд.
Субсидирование. Что касается субсидирования сельского хозяйства, на наш взгляд, прежде всего следует усилить несвязанную поддержку сельхозтоваропроизводителей в области растениеводства и ввести ее для животноводства. В целом несвязанная поддержка доходов должна бы составить не менее 3 тысяч рублей на гектар, а в целом совокупная поддержка сельского хозяйства по всем направлениям – примерно 5–6 тысяч рублей на гектар пашни против 1700 рублей в настоящее время и против более 20 тысяч рублей в ЕС и в Соединенных Штатах. При этом было бы целесообразно создать дифференцированную систему господдержки для различных зон, хозяйств с различным уровнем доходности. Следует различать конкурентоспособные хозяйства, которые функционируют в нормальных почвенно-климатических условиях, хозяйства, находящиеся в благоприятных социально-экономических условиях, и, наконец, предприятия, которые временно утратили конкурентоспособность.
Кооперация. Одним из наиболее действенных механизмов повышения удельного веса сельхозтоваропроизводителей в конечной цене реализации продовольствия и повышения таким образом их доходности является развитие сельской кооперации. Это доказано как российским, так и зарубежным опытом. Однако в отечественном агропромышленном бизнесе сложился кризис недоверия. Поэтому, чтобы идея сельской кооперации оказалась привлекательной, необходима государственная политическая и финансовая поддержка тех, кто решил создать или развивать сельский кооператив. Как известно, прошел первый конгресс сельских кооператоров. На нем утверждена концепция развития сельской кооперации. Сейчас подготовлен проект программы развития сельской кооперации. Однако этот проект продолжает оставаться проектом.
Продовольственная помощь. Одной из мер повышения емкости внутреннего рынка, на наш взгляд, может стать продовольственная помощь незащищенным слоям населения. В настоящее время по этому вопросу проводится эксперимент в шести субъектах Российской Федерации за счет их собственных средств. Эта форма поддержки могла бы оказать значимое влияние на доходность сельхозпроизводителей только при условии, во-первых, больших масштабов ее реализации – с охватом не менее 30 миллионов человек, и во-вторых, разработки механизма ее реализации, предусматривающего вовлечение сельхозтоваропроизводителей в процесс закупок для этой системы.
И наконец, стимулирование экспорта. Меры поддержки российского экспорта, разработанные Минэкономразвития, не в полной мере подходят основной массе предприятий малого и среднего бизнеса, поскольку эти меры рассчитаны в большинстве своем на крупный бизнес. Создание российского экспортного агентства позволило бы привлечь к экспортной деятельности именно малые и средние предприятия, для которых предпочтительно упрощение таможенных процедур и процесса возврата НДС, снижение налогового бремени, облегчение поиска партнеров за рубежом и проверка их репутации.
В случае непринятия радикальных мер по поддержке аграрного сектора и сельских территорий можно ожидать дальнейшего обезлюдения села, подрыва агроресурса базового промышленного производства, нарастания социальных явлений и образования очагов социальной напряженности.
МЫ АБСОЛЮТНО НЕКОНКУРЕНТОСПОСОБНЫ
Евгений Савченко, губернатор Белгородской области
Потенциал сельского хозяйства Российской Федерации очень высок: наша страна может кормить не менее чем 500 миллионов человек. Но, к сожалению, на сегодня ситуация такова, что мы даже себя не можем прокормить и на полтора триллиона рублей импортируем продовольствия.
Наше сельское хозяйство сегодня неконкурентоспособно. Вернее, оно конкурентоспособно с точки зрения технологической и неконкурентоспособно с точки зрения экономической. Если мы посмотрим на производительность труда, допустим, в сельском хозяйстве Белгородской области – на производство свинины или молока на одного работающего, то обнаружим, что мы приближаемся или даже превышаем лучшие мировые показатели. Но это не значит, что наша продукция ниже и по стоимости. В 2000 году затраты на производство 1 кг свинины у нас составляли 20 рублей, а в 2012–2013 годах уже 60–70 рублей. А доллар в 2000 году стоил примерно 30 рублей плюс-минус 2 рубля, и сейчас он примерно 30 рублей. То есть в 2000 году у нас затраты на производство были примерно 0,65–0,7 доллара, сегодня они превышают уже 2 доллара. А в Европе как были затраты на производство примерно 1,5 доллара, так они и остаются. То есть 10–12 лет назад мы были абсолютно конкурентоспособны, по истечении 12 лет мы абсолютно неконкурентоспособны, хотя за это время создали очень серьезный с точки зрения технологической сельскохозяйственный кластер в Белгородской области, да и в России в целом. Другими словами, мы с вами находимся в макроэкономических тисках, которые связаны с ревальвацией рубля: рубль за счет инфляции подорожал на 3–3,5 раза.
А что такое подорожание национальной валюты по отношению к другой валюте? Это значит, что одновременно снижается конкурентоспособность нашей экономики во столько раз, во сколько раз дорожает наша национальная валюта. Это экономическая аксиома. Поэтому без решения этой проблемы мы не можем вести разговор о каком-то существенном наращивании экспортного потенциала агропродовольственной продукции. Да, сегодня на мировом рынке мы еще можем соревноваться по зерну, хотя и здесь маржа наших экспортеров с каждым годом сокращается, потому что растут затраты на производство в том числе и зерна.
В России сегодня стало очень невыгодно производить многие виды продукции. Поэтому у нас экономика и остановилась или останавливается. Живем мы только благодаря хорошим мировым ценам на некоторые виды экспортной продукции, прежде всего на углеводороды.
ПОТЕНЦИАЛ РОССИЙСКОГО СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА ОГРОМЕН, НО НЕ ХВАТАЕТ ЭФФЕКТИВНОЙ ПОЛИТИКИ
Константин Бабкин, сопредседатель Московского экономического форума
В России кредитные ставки в несколько раз дороже, чем в развитых странах, которые являются сегодня нашими конкурентами; у нас топливо в два раза дороже, чем должно стоить в России, и достается нашим аграриям тоже дороже, чем зарубежным фермерам, с которыми наши производители конкурируют. Наши крестьяне платят более высокие налоги, они не пользуются поддержкой экспорта. Дотации в России, все мы знаем, в десятки раз ниже, чем те дотации, которые применяются в развитых странах.
Развитые страны, с которыми нам приходится конкурировать, четко, настойчиво и очень эффективно защищают свой рынок продовольствия, защищая интересы своих крестьян. У нас рынок продовольствия практически открыт. И у нас отсутствует целенаправленная поддержка бедных, такая, как применяется в Америке, когда выдаются так называемые карточки, которые позволяют бедным слоям населения потреблять больше продовольствия. Устранение этих факторов неравенства между нашими крестьянами и зарубежными сможет дать огромный толчок развитию нашего села.
Мы посчитали, что по свинине Россия может в 2 раза увеличить производство, по мясу птицы – в 5 раз, по говядине – на 73%. Можно спорить об этих цифрах, можно обсуждать, в состоянии ли Россия кормить миллиард человек или полмиллиарда. Но для всех нас очевидно, что потенциал российского сельского хозяйства просто зашкаливает. Единственное, чего нам сегодня не хватает – эффективной политики. У нас есть земля, у нас есть люди, которые хотят работать. Да, их становится меньше, они уезжают из села. Но их до сих пор много, и если мы их вооружим теми технологиями, которые нам на сегодня доступны, то все это можно реализовать.
У нас, напоминаю, 120 миллионов гектаров земли, из них 40 миллионов заброшено. Китай на сравнимых площадях сельхозугодий производит не 90 миллионов тонн зерна, как мы, а 580 миллионов тонн. Япония кормит свое стомиллионное население, располагая лишь 4 миллионами гектаров сельхозугодий. Потенциал у нас огромен, мы можем поставлять наше продовольствие и в Африку, и в Азию, и в Европу. Но сегодня мы подчас не всегда верим, что это возможно, хотя уже поставляем в Китай продукции почти на 100 миллионов долларов, в Германию – почти на 200 миллионов, в Индию – на 150 миллионов долларов, в Южную Африку – на 32. Цифры пока небольшие, но наше продовольствие готовы покупать. И если мы с помощью новой экономической политики повысим конкурентоспособность и эффективность нашего сельхозпроизводства, то, я думаю, экспортный потенциал можно значительно увеличить.
БАНКИ ПРОЦВЕТАЮТ, СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО ОБРАСТАЕТ ДОЛГАМИ
Николай Коломейцев, депутат Госдумы РФ, заместитель председателя комитета по труду, социальной политике и делам ветеранов
Село – это корни любой страны, хранитель традиций, языка, культуры и кормилец. Философ, известный еще в XVII веке, сказал: «Владейте вы хоть всем золотом мира, но если на каждого гражданина на каждый день у вас нет по два сухарика черствого хлеба, то все ваше золото окажется в один день отданным за эти сухарики, так как торговля создает богатство, а сельское хозяйство – независимость».
Президент в известных майских указах объявил задачу: 25 миллионов рабочих мест. Памятуя о том, что одно рабочее место на селе в принципе может создать до 14 косвенных рабочих мест – казалось бы, село должно быть приоритетом. И на определенном этапе оно действительно объявлялось приоритетным направлением развития. Но предыдущая госпрограмма развития сельского хозяйства по многим показателям фактически провалена с треском.
За последнее время банки удвоили прибыль – за прошлый год она составила 1 триллион 200 миллиардов рублей. А долги сельского хозяйства, кстати, как и субъектов Российской Федерации, за тот же период увеличились на 300 миллиардов и составили уже почти 2 триллиона.
У нас в годы Великой Отечественной войны поголовье крупного рогатого скота было 26 миллионов, а сегодня – 8.
ТОРГОВЫЕ СЕТИ ЗАБИРАЮТ СЕБЕ ВСЮ ГОСПОДДЕРЖКУ, ПРЕДНАЗНАЧЕННУЮ АПК
Игорь Барщук, гендиректор агрохолдинга «Белая птица»
Мы говорим о поддержке государства, которая оказывается сельскому хозяйству, в том числе птицеводству. Но с чем по большей части связана эта поддержка? С субсидированием процентной ставки по кредитам. Но если сейчас обратиться в банк, то кредит для ведения хозяйственной деятельности можно взять под 14 процентов годовых. Так о каком льготном кредитовании можно говорить? Более того, вся «поддержка» не остается у производителя, деньги переходят в торговые сети. И я вам приведу небольшие примеры.
После вступления России в ВТО оптовая цена на мясо птицы упала с 90 рублей до 68. При этом себестоимость производства выросла на 20%. Но на полках цена мяса не изменилась ни на одну копейку. Вот и результат. Сети сужают ворота по вхождению нашего товара, обзывают разными научными словами всевозможные поборы – бонусы, маркетинговые исследования, штрафы и прочее и прочее. Мы можем говорить сегодня сколько угодно о государственной поддержке сельского хозяйства, но все перечеркивается монстрами в виде торговых сетей, и с ними нам не справиться.
ИЗ-ЗА НАСЕКОМЫХ РОССИЯ ЕЖЕГОДНО ТЕРЯЕТ 5–6 МЛН ТОНН ЗЕРНА
Марат Абдюшев, генеральный директор компании «Мельинвест»
Я хотел дополнить «дорожную карту» одним пунктом. Зерно при хранении постоянно подвержено поражением вредными насекомыми, для которых оно является средой обитания и пищей. Продовольственная сельскохозяйственная организация оценивает ежегодные потери зерна в мире в размере около 10% производства. В развитых странах Европы и Америки потери составляют 1–2%, в менее развитых – до 40%. По оценкам российских ученых, потери зерна в России от насекомых уже через 6 месяцев хранения составляют 5,6%. Получается, что мы ежегодно из-за насекомых теряем около 5–6 миллионов тонн зерна. Образно говоря, все хлеборобы Ставропольского края трудятся на прокорм насекомых. Они не только поедают зерно, но и сильно его загрязняют, снижают пищевые достоинства, способствуют повышению влажности и т.д.
Я к чему это говорю: наше Министерство сельского хозяйства разработало различные программы по сельскому хозяйству, но до сих пор нет программы, нацеленной на сохранение уже собранного зерна.
МИНСЕЛЬХОЗ РФ НУЖДАЕТСЯ В КАРДИНАЛЬНОМ РЕФОРМИРОВАНИИ
Олег Овчинников, руководитель Центра аграрных проблем института США и Канады РАН
Лидирующим положением в мире аграрный сектор США во многом обязан системе госрегулирования. Не секрет, например, что наука, образование и внедрение научных достижений в производство – это те столпы, на которых базируется мощь АПК США. При этом там аграрная политика – прерогатива исключительно федерального правительства. Штаты и округа в этой политике играют незначительную, вспомогательную роль, и это обоснованно, так как задача обеспечения производственной безопасности – задача общенациональная и должна решаться исключительно на уровне центра. Аграрной политике необходимо единое начало, мощный объединяющий и организующий центр. Таким центром в аграрном секторе США уже многие годы является минсельхоз – генератор идей, правовых инициатив, имеющий сеть своих офисов во всех концах страны, являющийся связующим началом в аграрном секторе.
Реформам аграрного сектора в России тоже необходим организующий центр нового образца. И потому, на наш взгляд, Минсельхоз России нуждается в кардинальном реформировании.
КТО СКАЗАЛ, ЧТО У НАС ЕСТЬ ВРЕМЯ ДО 2020 ГОДА?
Иван Стариков, руководитель Центра экономической стратегии Института экономики РАН
У меня только одна претензия к «дорожной карте» – 2020 год. Нет такого исторического времени у страны под названием Россия, просто нет. У нас есть максимум 3–4 года. Что такое Россия сегодня? Это мини-СССР образца 1987–1988 годов. Хочу напомнить, в декабре 1991-го не стало Советского Союза. Зачем драить кастрюли на «Титанике» 14 апреля 1912 года – за 4 часа до столкновения с айсбергом?
Сегодня в России 1,5 триллиона рублей – дефицит региональных бюджетов, 2 триллиона рублей – дыра в Пенсионном фонде. Хочу напомнить – это при цене на нефть 108 долларов за баррель.
В 2007 году при 65 долларах за баррель у Пенсионного фонда был ноль дефицита бюджета, сегодня – 2 триллиона.
ВЛАСТИ НЕ ЗНАЮТ РЕАЛЬНОГО ПОЛОЖЕНИЯ ДЕЛ В СТРАНЕ
Сергей Перевозник, компания «Экобазар»
Мы всегда стараемся показать себя лучше, чем мы есть, приукрасить.
Приезжал к нам в Иркутскую область министр сельского хозяйства Николай Федоров. Прокатили его на вертолете по лучшим хозяйствам, показали Байкал сверху, и он улетел со словами «Так держать». А фермеры, которые собрались и хотели задать министру вопросы, послушать его ответы, фермеры, которые доедают свои запасы, лишь снизу посмотрели на полет министра.
Ясно, что после такой поездки министр доложит премьеру о ситуации в сельском хозяйстве еще лучше той, что увидел. А премьер будет рассказывать еще красочней.
Мы, боясь выглядеть плохо или преследуя свои короткие цели, загоняем сами себя в такое место, из которого получаем неверную картинку и руководствуемся ею, управляя страной. Поэтому мы считаем, что живем в богатой стране, вводим разные техрегламенты, берем на себя всевозможные социальные обязательства, а на самом деле просто лишаем себя возможности для маневра.
Послесловие
СКОЛЬКО СЕЛЬХОЗПРОДУКЦИИ МОГЛА БЫ ПРОИЗВОДИТЬ РОССИЯ В СЛУЧАЕ РЕАЛИЗАЦИИ «ДОРОЖНОЙ КАРТЫ» РАЗВИТИЯ АПК К 2020 ГОДУ
Зерна к 2020 году можно было бы получать 147–153 млн тонн, что в 2 раза больше, чем в последние 5 лет.
Сахара – до 6 млн тонн, что покроет не только внутреннюю потребность, но и позволит наращивать экспорт.
Мяса – до 10,5 млн тонн, а к 2030 году – 16–17 млн т.
Молока – до 50 млн т, а к 2030 году – 70 млн т.
При этом могут быть сформированы ресурсы по экспорту зерна в объеме 35–40 млн т, сахара – 1,5–2 млн т, растительного масла – 1,2 млн т, картофеля – 4–5 млн т, мяса птицы – 0,5 млн т, свинины – 0,2 млн т. В большей мере страна могла бы ориентироваться на экспорт готовой пищевой продукции, а не сырья, что позволит как существенно повысить доходность сельскохозяйственных и других товаропроизводителей, так и пополнить государственный бюджет.
Источник: журнал «Аграрное обозрение», №6, 2013 год
МЭФ: «Сегодняшняя аграрная политика привела к тому, что отрасль находится в упадке»
- Просмотров: 7540
