Как известно, в августе прошлого года российское правительство,
озадаченное засухой и неурожаем, недолго думая, неожиданно для всех
запретило экспорт зерна. Предназначенное для вывоза зерно осталось
лежать на складах, цены полетели вниз. Это было на руку животноводам,
но ввергло в стагнацию производителей зерна. Правительство долго не
могло разобраться в своем отношении к происходящему и вот в конце мая
наконец объявило: экспорт зерна с 1 июля разрешить! Что происходит на
зерновом рынке? 
– Аркадий Леонидович, вы видите в снятии эмбарго больше отрицательных или положительных моментов?
– Я вообще не вижу в снятии эмбарго отрицательных моментов, исключительно положительные. И очень хорошо, что заранее было объявлено, то есть дали возможность рынку подготовиться – организация экспортных операций требует времени, и достаточно значительного. Весь июнь уйдет на подготовку организации экспорта. В июле, надеюсь, мы начнем экспортировать.
То, что заработал спрос со стороны экспортеров, уже исправляет достаточно плачевную ситуацию на внутреннем рынке зерна. Цены практически с февраля падали неуклонно вниз и обрушились до уровня, который уничтожает стимул производить зерно. Сейчас происходит восстановление, это очень отрадно. Этому можно дать исключительно положительные оценки.
– Как отреагировал рынок на объявление о снятии эмбарго?
– Рынок, естественно, отреагировал достаточно бурно и причем немедленно. Объявление о том, что мы откроемся с 1 июля, прозвучало в субботу, и уже в понедельник цены на Северном Кавказе поднялись на 700 руб. Сейчас цены почти восстановились до приемлемых значений. Пшеница 4-го класса – основная экспортная позиция – на Северном Кавказе сегодня стоит
5 тыс. 800 руб. Это уже хороший показатель. В общем, рынок начинает адаптироваться и менять ценовую ситуацию в сторону экспортной логистики.
– Во сколько вы оцениваете потери рынка в результате действия с 15 августа 2010 года по 1 июля 2011-го экспортного эмбарго?
– Потери зерновиков достаточно значительные. Мы посчитали, что от сложившейся разницы в ценах на внутреннем и мировом рынках зерновики недополучили около 108 млрд руб. Еще 6 млрд руб. – это потери непосредственно от закрытия экспорта, то есть то, что потеряли экспортеры. Получается 114 млрд руб. – такова примерная оценка потерь. Но это не значит, что деньги потеряны безвозвратно, они просто переложены в карманы смежных отраслей. Фактически зерновики из своего кармана просубсидировали животноводство и потребителей. В основном именно животноводы беспокоились по поводу роста цен, и перед объявлением об открытии экспорта разница между внутрироссийскими и мировыми ценами на зерно составляла около 100 долларов за тонну. Вот эти-то деньги сэкономили животноводы, мукомолы и вся пищевая промышленность.
– Сколько зернотрейдеров с 1 июля 2011 года начнут работать на экспортном рынке зерна? Каково было их число год назад?
– Зернотрейдеров у нас так много, что их и посчитать невозможно. Экспортеров достаточно ограниченное количество, их было около пятидесяти, точно тоже посчитать трудно, потому что их состав постоянно меняется. Это не закоснелый организм, а живой. На данный момент число их сократилось до 30 с лишним, включая мелких. Но сейчас идут процессы восстановления. Те специалисты, которые в результате закрытия экспорта вынуждены были покинуть свои компании, поскольку некоторые фирмы оказались в крайне тяжелой финансовой ситуации и объявили себя банкротами, так или иначе продолжали работать уже на внутреннем рынке. Эти специалисты никуда не делись, сейчас они пытаются организовать экспортный бизнес либо в других компаниях, либо в собственных.
– В одном из своих интервью вы заявили: «Мы практически привели рынок к тому, что многие отечественные экспортеры просто закончили свое существование, а чтобы народились новые, требуются время, знания, усилия, капиталовложения». Кто должен стать руководящей и направляющей силой?
– Нет здесь ни руководящей, ни направляющей силы, и никто не должен сверху раздавать команды по восстановлению самой структуры экспортеров. Надо понимать, как рынок дальше отреагирует на изменившуюся обстановку. Какие-то объемы подхватят существующие экспортеры и перетащат эти объемы на себя. Это вопросы конкурентных преимуществ на рынке. Строятся какие-то планы по организации новых образований, и какие-то объемы соответственно перетекут туда.
Самое главное, что мы не потеряли специалистов, они не покинули эти ряды. Это очень сложное дело – экспортный бизнес. Чтобы организовать экспортные зерновые потоки, требуется очень много усилий. Осталось дело за малым – обеспечить организацию вновь прибывающих экспортеров финансовыми ресурсами, потому что экспортный бизнес требует очень серьезных вложений. Поскольку эти специалисты уже опытные и умеющие управлять рисками, я надеюсь, что их репутация сработает на привлечение источников финансирования и соответственно они смогут это организовать.
– Финансисты ожидают начала инфляционных процессов с открытием экспорта зерна. Вы разделяете их мнение?
– Нет, не разделяю. Сейчас происходит восстановление цен на зерно до какого-то среднего уровня. Но это именно средний уровень цен, не пиковое их значение. Рекордный взлет цен был три года назад (конец сезона 2007/08 г.). Тогда мы имели цену, доходившую до 9 тыс. 500 руб. за третий класс пшеницы. Теперь о таких ценовых параметрах речь не идет. К тому же сейчас начинается сбор урожая, а в это время всегда повышается предложение и цены снижаются. Таким образом, будут действовать две уравновешивающие друг друга силы – в результате открытия экспорта цены будут стремиться вверх, а вот-вот начинающаяся уборочная их будет сдерживать. Поэтому говорить о каком-то значительном ценовом всплеске не приходится. К тому же, несмотря на снижение зерновых цен в период действия эмбарго, продовольствие вовсе не дешевело. То есть сформирован достаточно значительный запас прочности для того, чтобы текущее восстановление цен на зерно выдержать легко и без каких-либо потерь.
– В правительство внесены предложения по введению плавающей экспортной пошлины на зерно. В случае высоких мировых цен аграрии будут делиться прибылью с государством, хотя при падении рынка власти гарантируют минимальные закупочные цены. Ваше отношение к этому предложению?
– Мы против любых ограничений экспорта, считаем их нецелесообразными в нынешней ситуации. Но если они все-таки будут вводиться, то плавающая пошлина – наиболее цивилизованный механизм, который по крайней мере сильно не нарушит рыночную обстановку и не уничтожит стимулы. Потому что фиксированные пошлины – это всегда значительный риск. Мы уже видели, как работает этот инструмент. В феврале 2008 года вводились фиксированные пошлины на вывоз зерна на экспорт, они носили запретительный характер. Практически с февраля 2008 года до конца года у нас не было экспорта, пока работали эти пошлины. И всегда такой риск существует: либо они работают как запретительный инструмент, либо не срабатывают как инструмент для задач ограничения внутренних цен, если позволяют вывозить.
Плавающая пошлина, конечно, куда более аккуратна, чем фиксированные пошлины. А квоты вообще вынимают огромное количество денег из кармана крестьян. Мы категорически будем настаивать на том, чтобы никакого квотирования у нас не было, как это сделала Украина в прошлом сезоне. Это самый неаккуратный, скажем так, инструмент.
Я еще раз повторю, что мы против любых ограничений экспорта. Они очень сильно отражаются на внутренних закупочных ценах. Это не деньги из карманов экспортеров, трейдеров, обеспечивающих логистику компаний, и т.д., это деньги из карманов производителей зерна, страдают именно они. Так что любые ограничения – это оброк на карман зерновиков.
Источник: журнал «Аграрное обозрение», №3 2011 г
Президент РЗС Аркадий Злочевский: «Мы против любых ограничений экспорта зерна»
- Просмотров: 7968
