Игорь Бабаев: Россия может получать от разработки «зернового шельфа» больше, чем от нефтяного

Основатель и председатель совета директоров агропромышленной группы "Черкизово" рассказал ТАСС о том, почему компания намерена развиваться как экспортер зерна, а не мяса, и зачем России необходимо в два – три раза поднять урожай зерна в стране.

- Контрсанкции показали, что мясная отрасль в России хоть и не покрывает пока полностью потребности страны, но сформировалась и стала точкой роста для всей аграрной сферы. Где видите следующую точку роста для сельского хозяйства страны и для компании - рыба, овощи, переработка, экспорт, молоко?

- Сейчас многие говорят, что нужно заниматься экспортом мяса. Действительно, в связи с тем, что произошло с рублем, мы получили в стране одну из самых дешевых в мире птицу. Но нужно понимать, что наши внутренние потребности еще не полностью закрыты, да и на зарубежных рынках нас не ждут.

Возникает вопрос, а что же можно делать в области экспорта? Ответ очень простой: поставлять зерно. Этот товар признан в мире, востребован на веки вечные и Россией уже протоптана дорожка на внешние рынки. Государство очень многое сделало для того, чтобы в России был достигнут высокий уровень продовольственной безопасности.

Что бы кто ни говорил, а сейчас Россия свои потребности по основным видам продовольствия закрывает и чувствует себя намного увереннее, чем в 90-х. Тогда нам Запад мог перекрыть поставку мяса — и в стране был бы голод. Сейчас это невозможно. Россия обеспечивает себя по птице, по свинине, начался подъем молочного скотоводства, возрождаются молочные мини-фермы. А вот растениеводство пока недооценено.

Если поверхностно посмотреть, то картина благостная: мы производим в полном объеме зерно, которое необходимо для страны, и имеем определенные излишки, которые пускаем на экспорт.

Да, мы оправились от того падения, которое было в 90-е годы и вышли примерно на показатели сбора урожая, которые были в советское время: 85-100 млн тонн зерна. Однако в 1913 году Россия была номером один по экспорту зерна в мире, экспортировала свыше 10 млн тонн.

Прошло сто лет, и мы сегодня экспортируем когда 20, когда 25 млн тонн и считаем это героизмом. Сегодня Госпрограммой развития АПК на 2013-2020 годы поставлена цель к 2020 году выйти на 115 млн тонн зерна в год. Это не амбициозно, это не раскрывает потенциал. Сам Бог велел начать производство высококачественного зерна. И получить на этих землях не 100, а 300 млн тонн.

Россия владеет на сегодняшней день как минимум 120 млн га пашни, еще 50 млн га — это земля под парами и пастбища. Сегодня Китай имеет те же 120 млн га и получает с них 350 млн тонн зерна. Америка имеет 170 млн га, получает 500 млн тонн. В России прогноз урожая на этот год — в пределах 100 млн тонн.

- Как вы вообще оцениваете "зерновую" политику России, с учетом того, что это важный экспортный ресурс?

- Россия сделала большой скачок по добыче газа, и нефти по сравнению с советским временем. Но какова стоимость увеличения производственных мощностей в “нефтянке”? Тем более сейчас, когда этот рынок перегрет и предложение опережает спрос. Возникает логичный вопрос: может, есть смысл диверсифицировать экономику?

У нас есть гигантский "зерновой шельф", он на поверхности, ждет разработки и можно с него качать огромные деньги. Мы привыкли, что бюджет формируется у нас за счет нефти и газа. А ведь может возникнуть еще одна составляющая и появится статья, которая тоже будет формировать бюджет: экспорт зерна.

Если мы сегодня экспортируем 20-25 млн тонн, это дает 4-6 млрд долларов выручки. А если бы эта экспортная составляющая сегодня была 150-200 млн тонн? Это уже серьезная цифра! Мы с опаской думаем, что будет с бюджетом, если упадет мировой спрос на нефть и газ. А зерно будет востребовано всегда!

Я помню, когда мы пришли в Липецкую область к губернатору Олегу Королеву, то бюджет региона в основном формировался за счет налоговых отчислений НЛМК (Новолипецкий металлургический комбинат - прим. ред.).

Сейчас существенная доля отчислений идет от предприятий аграрного сектора, где основную долю занимает Группа "Черкизово". Или Белгородская область, где бюджет во многом формировался за счет налоговых отчислений местного ГОКа. А сейчас, благодаря политике губернатора Евгения Савченко в секторе АПК, регион стал одним из аграрных лидеров России. Это пример, когда бюджет региона “слез с сырьевой иглы” и развил аграрный сектор. Если это сработало в ряде регионов, значит, это сработает и в масштабе страны.

Россия может поднять отрасль растениеводства, но для начала необходимо определить приоритетные регионы. Если будет поставлена задача реализации национального проекта по развитию экспортно-ориентированного растениеводства, уверен, Россия в течение 10 лет слезет с "нефтяной иглы".

- Но в России недостаточно инфраструктуры для увеличения экспорта зерна. Не станет это камнем преткновения для планов освоения "зернового шельфа"?

- Если мы ставим цель, а ее нужно поставить, чтобы Россия поставляла на мировой рынок 150-200 млн тонн и стала сильным экспортером, нужно обязательно развивать элеваторную группу. Уже есть в стране примеры современных и экономичных элеваторов, но построены они на частные деньги. Я в свое время просил субсидии на постройку элеваторов – отказали. Птицеводство – субсидируется, свиноводство – субсидируется, а элеваторная группа нет. Мы все свои элеваторы, а это почти миллион тонн единовременного хранения, строили за свои деньги, или точнее, за рыночные, за дорогие.

В России по большей части элеваторы – это железобетонные гробы старой постройки, они физически и морально устарели, в них плохие условия для хранения зерна, которое просто может в них сгнить, но и этих мощностей недостаточно.

Было бы правильно, если бы сегодня государство строило в партнерстве с частным бизнесом мощные элеваторные емкости и при этом, в зависимости от урожайности, скупало это зерно в интервенционный фонд, а потом бы на государственной основе выпускало на экспорт. Скупите у частника и держите, а в нужный момент выводите!

Элеваторная мощность — это сегодня тоже продовольственная безопасность страны. Если развивать экспортно-ориентированное растениеводство, то крайне необходимо обеспечить условия для правильного хранения зерна, а значит обязательно нужно строить новые элеваторы. И, чтобы полностью закрыть экспортную цепочку, необходимы современные зернохранилища на морских терминалах.

- Дефицитом инфраструктуры проблемы зерновой отрасли не исчерпываются?

- К сожалению, нет. Развитие экспортно-ориентированного растениеводства немыслимо без инвестиций в генетику, в качественные семена. Здесь у нас пока полная зависимость от импорта. Захотят – обрубят нам доступ к генетике и селекции. При этом в результате девальвации рубля семенные ресурсы подорожали.

Насколько я знаю, уже есть решение правительства РФ о создании селекционных семеноводческих центров, но пока только на бумаге, в то время как это надо реализовывать масштабно и быстро.

У нас часто списывают низкую урожайность на засуху. Если мы даем семенной фонд, по-русски говоря, поганый, и не ввели необходимое количество действующего вещества (удобрений), то любой вариант капризов погоды мы назовем засухой. А на нее можно списать убытки и ошибки.

Стоит напомнить, что Россия 90% производимых удобрений продает на экспорт, потому что в стране они по цене недоступны и не востребованы. В результате действующего вещества вводится в землю в разы меньше, чем за рубежом, а этот факт среди прочих является причиной низкой урожайности. Из-за недополученного урожая Россия ежегодно теряет гораздо большие суммы, чем доходы от экспорта удобрений.

- Как вы оцениваете экспортные перспективы российского зерна на 2015/16 экспортный год?

- Аграрии просто нищенствуют и вполне вероятно, что урожай зерна в 2015 году будет провальным, потому что сегодня у всех просто катастрофа с оборотными ресурсами. Сегодня страна стоит перед сумасшедшей проблемой — все сидят без оборотных средств. А в стране идет посевная. Селянину остро необходимы средства на горючее, на удобрения. А мы, и это поразительно, входя в ВТО, приняли на себя обязательства не давать субсидий на ГСМ и удобрения. Решили, что Россия будет выплачивать субсидию погектарно.

Вот реальная цифра – группа “Черкизово” в довольно благополучном регионе ЦФО в 2015 году получит погектарную поддержку из расчета 75 рублей на гектар. Китай более 1000 долларов субсидирует на гектар, Европа - 500-800 евро, Америка — около 150 долларов. Сравните это — и наши 75 рублей, чуть больше доллара! При том, что в прошлом году затраты на гектар у нас были 12 тысяч рублей, в этом — уже более 18 тысяч. Когда вижу эти 75 рублей, хочется их обратно отправить со словами: "Спасибо, не надо".

- Поменялась ли ваша политика заимствований из-за роста ставок?

- На сегодняшний день “Черкизово" вошло в список системообразующих предприятий в России, и мы можем использовать этот статус в случае поглощения того или иного предприятия, в этих условиях нам могут понадобиться и кредитные ресурсы и гарантии государства. Но я бы хотел заострить внимание на оборотных ресурсах, в которых нуждается практически каждый аграрий сегодня, т.к. этого остро не хватает. Именно эти кредитные ресурсы сегодня недоступны.

К примеру, в США селяне получают оборотные ресурсы не на год, как у нас, а на три, причем стоимость денег совсем другая. Если вдруг год неблагоприятный, есть возможность за следующие два года все возместить.

Понятно, почему постоянно поднимается вопрос с субсидированием и есть какое-то недоверие к аграриям. Был переходный период, когда сколько денег ни давали – все уходило в песок. Но сейчас аграрий уже другой, пришло осмысление, и на сегодняшний день, если государство хочет нам дать субсидированный кредит – зачем нужен банк? Деньги аграриям надо давать напрямую из бюджета, минуя банки. Селянин должен получать специальную безвозмездную помощь на 1 га обрабатываемых земель в достойном размере. Сейчас не хватает денег на семенной фонд, ГСМ, удобрения и так далее, а меж тем, дизельное топливо выросло в цене вдвое с 2009 года, а удобрения только за последний год подорожали на 50%.

- Вообще институт господдержки АПК часто упрекают в том, что крупные агрохолдинги оттягивают на себя основные бюджетные средства на развитие, а средним и малым хозяйствам ничего не остается. Считаете ли вы эту политику оправданной?

- В условиях санкций, в которых оказалась Россия, когда привлечь деньги практически невозможно, страна опирается на собственные ресурсы. И в этой ситуации нужна абсолютно четкая программа целевой поддержки направлений, способствующих развитию аграрного сектора. К примеру, было принято решение выделить почти полмиллиарда долларов государственных денег на развитие мясного скотоводства. Нужно ли это? Да, но не сейчас.

В условиях кризиса эти деньги куда лучше было бы вложить в молочное скотоводство, где одновременно решается проблема и молока, и мяса. И потом, давайте подумаем на перспективу. Сможем ли мы тягаться по мясному скотоводству с Аргентиной или Бразилией? Не факт. А по растениеводству мы можем быть в числе мировых лидеров. Должен быть четкий приоритет – растениеводство. Значит, сюда и нужно направить средства. Что является житницей России сегодня и где самые плодородные земли? Это ЦФО и Юг России, надо на них сконцентрироваться и дать ощутимые льготы.

Вступление в ВТО по отношению к аграрному сектору практически ничего не дало, кроме ухудшений. Вот сейчас мы ввели ответные санкции и закрыли ввоз продуктов из ЕС, но нет худа без добра, эти меры показали, что уже было сделано в российском агросекторе, а что еще предстоит сделать. Мы видим, что вся Европа подсчитывает убытки от потери экспорта.

А где наш экспорт? Мы должны быть аграрной державой номер один, а нас нет нигде. В становлении любой страны, будь то Дания, Канада, США, все стартовые позиции - это аграрный сектор. Самый большой правительственный аграрный департамент в мире — американский, в Вашингтоне. Они сегодня “номер один” по зерну и по птице, они накормили 320 млн населения своей страны и экспортируют по всему миру. Они дали селянам газ, электроэнергию, воду, дороги, все – трудись. Нам нужно сделать то же самое и поддержать аграрный сектор.

Был в свое время принят нацпроект "Развитие АПК". И вот результат — начало развиваться птицеводство, свиноводство, частично мясное скотоводство. Спасибо государству, что вовремя это сделали, поэтому сейчас мы не зависим от импорта и чувствуем себя комфортно. Сейчас надо сделать большой и решительный шаг – объявить о нацпроекте по растениеводству, который позволит в два – три раза поднять урожай зерна в стране, до 250-300 млн тонн к 2020-2025 годам, и реализовать экспортный потенциал по зерну.

При этом на экспорт нужно давать качественное зерно. Был в России период, когда вроде валовой сбор рос, но было много некачественного зерна. И вот поднялась волна: "прекратите производить зерно, его девать некуда, нет скота, который можно им кормить, надо поднимать свиноводство". Но развитие свиноводства – это долгосрочная программа, ее невозможно реализовать за месяц или год. Только на то, чтобы сегодня Россия приблизилась к значениям, необходимым для закрытия внутренних потребностей по свинине, понадобилось 10 лет. А чтобы стать экспортерами мяса птицы и свинины, понадобится 20-30 лет. Но урожай зависит от многих факторов, включая природные, поэтому вариант фуража неизбежен, а значит, и воспроизводство мяса должна постоянно расти.

Востребованность зерна в мире только растет. Так, Китай импортирует зерно, и в стране идет рост потребления мяса, значит, им нужно больше зерна. То же касается Индии и всей Азии. На ближайшие 100 лет спрос на зерно будет огромным! У нас 10% мировой пашни, и мы обязаны захватить этот рынок. Россия в состоянии сделать это, но нужен мощный нацпроект, принятый на самом высоком уровне. Сегодня нужен съезд аграриев, с возможностью выступить реальным труженикам села, которые смогут озвучить актуальную ситуацию по воспроизводству зерна.

- Каков объем инвестиций компании в зерновой проект?

- Поскольку на первом этапе растениеводство у нас было за периметром группы “Черкизово”, мы создали семейную частную компанию НАПКО, вложили в нее свои деньги, чтобы приватизировать землю и под нее получить кредиты на обработку. Удалось собрать около 400 тыс. гектаров, я в это вложил около 50 млн долларов. Мы получили в НАПКО более 200 млн долларов кредита, купили технику, это был очень мощный толчок, и начали обрабатывать землю. Могу теперь с уверенностью сказать: самый тяжелый процесс в аграрном бизнесе - это растениеводство.

Как и в птицеводство, и в свиноводство, мой приход в растениеводство не был случайным. Основа животноводства – это корма. И когда я вплотную посмотрел на аграрный процесс, пришел в ужас, как когда-то с животноводством. Все было разрушено, все на нуле. Единственное, что осталось от советской власти, это четко размежеванные лесополосами поля, защищенные от ветровых нагрузок и сбора снега. Земля не обрабатывалась, техники нет, семенного фонда нет, элеваторной группы, человеческого ресурса нет, есть только разорившиеся крестьяне с неоформленными земельными паями.

Я собрал мощную команду юристов, и мы отправились в регионы вести переговоры по покупке земель. Я открывал наши представительства по растениеводству в областях. Это были Воронежская, Липецкая Тамбовская, Пензенская, Ульяновская, Самарская, Оренбургская области. Я вообще думаю, если бы меня сыновья не остановили, я бы, наверное, дошел до Владивостока. Моя цель была простая: закрыть в долгосрочной перспективе наши потребности по зерну. А это на сегодняшний день ни много ни мало – миллион тонн в год.

В конечном итоге проведена была громадная работа. Мы сделали много ошибок поначалу. Деньги теряли, кадры не могли найти. Но за 5-7 лет мы научились многому. Сегодня в Воронеже у нас урожайность 70 ц с гектара. Понятно, что так будет не каждый год, но 40-50 ц/га при соблюдении технологии гарантировано. Это для нас победа. И если перенести наши показатели на всю страну, на 120 млн га, то можно получить за 200 миллионов тонн и больше.

- Каковы планы "Черкизово" как зернопроизводителя и экспортера?

- Мы имеем (“Черкизово” и семейная компания НАПКО) около 400 тысяч гектар великолепной пашни и рассчитываем, что в перспективе можем получить с них 1-1,5 млн тонн зерна, качество которого соответствует мировым стандартам.

Раньше ставили вопрос о поглощении предприятий, работающих в области птицеводства, свиноводства и мясной переработки. После того, как на своей земле мы получим максимальный урожай, может быть, будем приобретать другие земельные наделы, которые, как правило, находятся в очень тяжелом положении.

Вполне возможно, что собранный в целом по группе урожай качественного товарного зерна мы будем продавать на экспорт, а для своих потребностей по производству кормов будем покупать фураж у смежников.

В мае этого года будем запускать первую очередь нашего элеватора в Елецком комплексе на 220 тысяч тонн. Вторая очередь планируется через год. Элеватор построен в соответствии с лучшими международными стандартами. У нас есть небольшой объем старых элеваторов, приобретенных с другими активами, и вот сравнение – на старом элеваторе работает около 300 человек, а на новом той же мощности достаточно 30.

Самая главная наша победа в зерне — то, что мы почувствовали вкус этого бизнеса. Маржинальность его высокая, более 30%, и это при дорогих кредитах, ГСМ и удобрениях.

- Удастся ли выжить "Черкизово" как российской компании на фоне транснациональных поглощений в пищевой отрасли? Или охлаждение отношений России с ЕС и США вас обезопасит?

- Мы работаем точно так же, как европейцы, американцы. "Черкизово", по факту – международная компания. Никаких геополитических сложностей мы не испытываем. Я недавно был в Америке, меня хорошо встречали, нормально общались. И я признаю, что в области аграрного производства нам есть чему у них поучиться и нужно это делать.

Мы привели технологии в птицеводстве и свиноводстве к мировым стандартам. Сегодня по объемам производства мяса мы абсолютный лидер в России. Есть компания, которая больше производит свинины, есть компания, которая больше нас выпускает птицы, но ни у кого нет всех направлений мясного бизнеса и сопоставимых объемов.

За 2014 год мы выпустили 500 тыс. тонн птицы в живом весе, свинины почти 200 тыс. тонн, колбасных изделий и полуфабрикатов 140 тыс. тонн. Суммарно - 800 тысяч тонн мяса произведено, и мы не останавливаемся. Мы купили птицефабрику “Лиско Бройлер”, ведем строительство “Тамбовской индейки”, новых свинокомплексов. В самой ближайшей перспективе достигнем объема выпуска в миллион тонн мяса в год.

Что касается поглощений - слава Богу, в России приватизация земли прошла. Плохо, не плохо — но она в какой-то степени завершена. Поэтому рисков масштабных поглощений в сельском хозяйстве уже нет. В отличие, например, от Украины. Там земля была государственная, был объявлен мораторий на приватизацию земли до 2016 года. Земля была отдана в аренду, потом новое правительство подняло арендную плату. Украинские аграрии ее не тянули, отдавали иностранцам в субаренду.

Сейчас приходят западные предприниматели, получают эту землю. После того, как будет снят мораторий, иностранцы получат преимущественное право на льготную приватизацию земли. А земельный фонд Украины сегодня, как известно, богатейший — 3 крупных европейских страны суммарно столько не наберут. Германию, Италию и Англию сложите — у них 27 млн га, а у Украины 30 млн га пахотных земель. И ее иностранцы скупят за копейки. Вот и вся философия.

- Готовы ли вы создавать агропищевые проекты на Дальнем Востоке с ориентацией как на освоение азиатской части России, так и на экспорт в азиатское зарубежье?

- Я посещал Дальний Восток, встречался и с селянами, и с представителями власти. Там есть огромные площади под соей. И рядом Китай, есть экспортный потенциал. Но вот парадокс – сами китайцы говорят, что им дешевле сою, зерно привезти через океан из Бразилии, чем за пару сотен километров из Амурской области.

Почему так? Нет дорог, нет инфраструктуры, нет элеваторной группы. Можно будет говорить о преимуществах Дальнего Востока после создания современной инфраструктуры. Инвестиции крупных агрохолдингов - у нас операторов таких мощных с десяток - не придут, пока не будет инфраструктуры, пока не будет вообще государственного участия. Здесь нужны мощные инвестиции государства в инфраструктуру, чтобы мы вышли на экспортный рынок.

- Как Вы оцениваете степень сложности и масштаб проблемы АЧС в России и в мире? Риски гибели всей индустрии свиноводства сохраняются?

- АЧС остается огромной проблемой, которая угрожает всей отрасли свиноводства. Нельзя сказать, что государство ничего не делает для борьбы с АЧС – очень много делает. Но до тех пор, пока селянин не будет иметь рабочего места, он вынужден будет заниматься разведением свиней на подворье, а такой вид хозяйствования — риски распространения болезни.

Вот у губернатора Савченко получилось ликвидировать содержание свиней в частных подворьях в Белгородской области. Было решено выкупить поросят у селян. Другие регионы побоялись это делать, опасаясь бунта. Поэтому нужно создавать рабочие места. Существует заблуждение, что квалифицированных кадров на селе нет. Но у “Черкизово”, например, они есть, мы же их не в магазине купили.

- Как развиваются проекты по международному сотрудничеству, в свете обострения политической обстановки, в частности, проект с Grupo Fuertes "Тамбовская индейка" и потенциальные переговоры с испанской Tarradellas?

- Я знаком с семьей Фуэртес, нашими партнерами по проекту, очень давно. Десять лет я предлагал им совместный бизнес. Они мне говорили – мы придем со своими ноу-хау. А я отвечал: нет, ребята, приходите с деньгами. В конечном итоге они поверили, пришли с деньгами, в этом году мы запускаем комплекс по выращиванию и переработке индейки мощностью 40 тыс тонн. Но я рассказываю про Фуэртесов не для того, чтобы наш проект хвалить.

Хочу обратить внимание на одну деталь: мы с ними летели вертолетом от Москвы до Тамбовской области. С какой же завистью они смотрели на земельные богатства России! У них, я не преувеличиваю, слезы на глазах были. Они спрашивали, да как же можно плохо, бедно жить, имея такую землю?!

- Есть ли у Черкизово планы по привлечению азиатских инвесторов, в частности китайцев? Какие проекты в Юго-Восточной Азии вообще, в Китае в частности, были бы интересны?

- В 2007 году, по приглашению одного из лидирующих производителей свинины в Китае, я посетил эту страну. Нас принимали в Шанхае и обсуждался вопрос по созданию совместного предприятия по производству свинины. Позже китайцы посетили Россию смотрели, что и как мы делаем, но, к сожалению, они тогда еще были не готовы вкладывать деньги, это был "пробный шар".

Сейчас, учитывая потепление в отношениях между нашими странами, думаю, что мы к этому вопросу еще вернемся, и я не исключаю, что, как и испанцы, китайцы зайдут и создадут с нами совместное производство.

- Можно ли считать выход менеджмента "Черкизово" в сферу девелопмента попыткой диверсификации бизнеса? Связан ли такой шаг с трудностями и непредсказуемостью сферы АПК?

- Что касается девелопмента, то это направление бизнеса самостоятельно и существует отдельно, за периметром “Черкизово”. В этом году на территории в 150 га рядом с Рублевкой закончится строительство одного из лучших гольф-клубов в России.

Кроме того, совместно с американскими и французскими инвесторами мы строим крупный торговый комплекс в селе Перхушково Одинцовского района. Еще мы возводим жилье в Дмитровском районе.

Также сложилась достаточно анекдотичная ситуация вокруг нашего свинокомплекса "Кузнецовский комбинат". В связи с расширением Москвы все 60 тыс. поросят стали "столичными жителями". Мы понимаем, что по многим причинам, в том числе и из-за налогов, экологических требований, свинокомплекс рано или поздно придется оттуда выводить, ему в столице не место — а там земля, поэтому думаем, что с ней делать. Но, еще раз повторю, девелопмент — это не наш профильный бизнес.

Кроме этого, наша семья является совладельцем сети магазинов “Мясновъ”. Мы это начали делать совершенно осознанно. Мы имеем порядка 150 магазинов по Москве, и недавно ввели в строй хлебозавод.

Продаем каждый день до 20 тонн хлеба, он хорошо продается в наших магазинах, хоть и стоит недешево, потому что это качественный хлеб из нашего же зерна. Мы имеем свою мельницу в Пензе. Есть в нашем портфеле молочные заводы, мы оттуда поставляем качественное молоко и молочные продукты от чистых нелейкозных коров, оно переработано на нашем собственном заводе. И отлично идет процесс, я убежден, что через несколько лет мы “улетим” за 250-300 магазинов.