Государство может подкосить производителей зерна

Правительство серьезно рассматривает идею ужесточить регулирование цен на зерновом рынке. Проект, если верить доступной информации, предусматривает введение для зерна ценового коридора. При превышении верхней границы этого коридора будут вводиться экспортные пошлины, а если цены опустятся за нижнюю границу, фермерам окажут дополнительную поддержку. Идея не нова: о том, что неплохо было бы ввести механизм плавающих экспортных пошлин на зерно, «аналогичный тому, который применяется по отношению к нефти и нефтепродуктам», не раз говорил глава ЦБ Сергей Игнатьев. Что же принесет этот механизм нашему сельскому хозяйству? Этот вопрос задает исполнительный директор центра «СовЭкон» Андрей Сизов статье, опубликованной Forbes.ru.

Прежде всего, напомню, что 1 июля Россия снимает эмбарго на экспорт зерна, введенное в августе прошлого года из-за опасений, что зерна из-за неурожая может не хватить для внутреннего рынка. Из-за закрытия экспорта, а затем и крупных продаж зерна из государственного интервенционного фонда цены на внутреннем рынке пшеницы, нашей основной зерновой культуры, серьезно снизились. Внутренний рынок впервые за долгие годы оказался искусственно «отвязан» от мирового. Цены на французскую и американскую пшеницу превышали $300-350 за тонну, а российские фермеры получали за ту же тонну на $100-150 меньше. Парадокс. Закрытие российского экспорта было главным драйвером роста мировых цен на зерно — вот только заработали на нем не мы, а наши основные конкуренты.

Сейчас власти высказывают опасения, что ценовая разница (повторю, искусственно созданная) может быстро сократиться за счет подтягивания внутренних цен к мировым. Следствием этого, по логике властей, может стать резкое ускорение продовольственной инфляции, что накануне выборов, конечно же, крайне неприятно. Однако влияние изменения цен на зерновом рынке на продовольственную инфляцию, на наш взгляд, заметно переоценивается. Причины этого — и низкая доля зерна в цене товара на полке магазина, и, что более интересно, явное оживление конкуренции между его потребителями за конечного покупателя, что не позволяет им перекладывать на него свои возросшие издержки.

Зачем же экспортные пошлины нашему сельского хозяйству? Начнем с того, что у нас с середины 2000-х годов и так действует механизм регулирования цен на внутреннем рынке, причем весьма похожий на тот, что обсуждается. При падении цен ниже заданного уровня государство начинает закупки на рынке, поддерживая цены, а при их чрезмерном росте продает ранее купленное зерно, ограничивая их укрепление (при этом также вводятся и ограничения на экспорт). Правда, на практике функционирование этого механизма оставляет желать лучшего. Основная претензия в том, что сроки начала реальных закупок или продаж совершенно непредсказуемы, что принципиально увеличивает риски для всех участников рынка. Стоит ли копировать этот неудачный механизм, смещая акцент с товарных интервенций на экспортные пошлины? На наш взгляд, нет. Мы не раз говорили о том, что слабо предсказуемый механизм интервенций надо менять. Разумным выглядит механизм минимальных гарантированных цен.

Смысл его в том, что фермер еще за год до уборки нового урожая (а не за несколько месяцев, как сейчас) знает, по какой минимальной цене он сможет продать зерно государству. Цена эта должна гарантировать минимальную, а то и нулевую рентабельность, но фермер должен быть уверен, что сможет получить эту цену, не ожидая каких-то дополнительных отмашек от властей для начала закупок. Продавай хоть сразу после уборки урожая.

Надо ли бороться с ростом цен на зерно? Его потребители, естественно, скажут, что надо. Нам тоже нужно планировать свою хозяйственную деятельность, мы не хотим видеть скачков цен на сырье в несколько десятков процентов в месяц. Резонно. Однако остальной мир с развитым растениеводством как-то с этой проблемой справляется. Причина в том, что там переработчики не призывают на помощь государство, а имеют возможность хеджировать свои риски на бирже, которой у нас до сих пор нет. Запуск реальной биржевой торговли с достаточной ликвидностью — ключевой вопрос для снижения ценовых рисков как для производителей зерна, так и его потребителей.

Есть ли какие-то сверхдоходы в производстве зерна и в растениеводстве в целом? Может быть, это отрасль, еще недавно считавшаяся «черной дырой», начала генерировать огромную прибыль, которой не грех поделиться с государством? Высокие доходы, действительно, есть — но в прошлом. «Золотым» для нашего растениеводства был сезон 2007/2008 (для зерна он обычно начинается в июле), когда цены на все сырьевые товары били рекорды. 2008/2009 — сезон низких цен, 2009/2010 — тоже, сезон 2010/2011 — низкие цены в начале, когда и реализуется значительная часть урожая, и сильнейшая засуха. Итак, три тяжелых года и один хороший. Какие уж тут сверхдоходы.

Кстати, интересно, как реагирует отрасль на благоприятную конъюнктуру. После высоких цен сезона 2007/2008 сельхозпроизводители весьма активно вкладывались в агротехнологии (семена, удобрения, техника и т. д.). Следствием стал рекордный для всего постсоветского времени урожай в 108 млн т.

В новом сезоне мы, вероятно, соберем средний урожай (наш прогноз — 80-85 млн т против 61 млн т годом ранее), при том что цены на мировом рынке находятся на высоком уровне (пока!). Наши фермеры наконец получили шанс частично восстановиться после нескольких тяжелейших лет. Удастся ли им воспользоваться этим шансом — вопрос во многом к государству. Пока же только обсуждение возможности введения пошлин привело к тому, что и наши страны-импортеры, и трейдеры не готовы покупать российскую пшеницу. Так, к участию в первом тендере на поставку пшеницы в новом сезоне в Египет (крупнейший импортер пшеницы в мире и основной покупатель российской пшеницы) наши поставщики допущены не были.