А. Злочевский, РЗС: Почему в России зерно дешевеет, а продукты дорожают?

Президент Российского зернового союза Аркадий Злочевский в прямом эфире ответил на вопросы корреспондента газеты \"Комсомольская правда\": <font size=\"2\">
- Аркадий Леонидович, сейчас мы наблюдаем извечный российский парадокс: зерно, то есть сырье, дешевеет, а хлеб, то есть продукт, дорожает.

- Это самая горячая тема на текущий момент - почему дорожают продукты: хлеб, молоко, яйца и т. д. Если оглянемся назад и сопоставим цены за последние годы, то увидим любопытную картину. Два с половиной года назад внутренние цены на зерно доходили до 9000 руб/т. Затем обвалились до 3 с небольшим тысяч. Ныне не успели подняться даже до середины пиковых значений, почти до 6000 дошли и начали опять снижаться. Мука соответственно дорожала и дешевела вместе с зерном, абсолютно пропорционально, только с легким опозданием во времени. А вот цены на хлеб за 2,5 года не только не снизились ни на копейку, а выросли на 20%.

- Если не ошибаюсь, то доля муки в цене буханки - процентов 20?

- Мы считаем цену зерна. Сейчас выросшее до 6000 руб/т оно занимает в цене буханки 15%. Максимальная доля, которую мы наблюдали, составляла 23,5%. И это как раз на пике цен в 9 тыс. рублей за тонну. Хлеб тогда дешевле был.

- Кто же виноват в парадоксе?

-  Рынок хлеба очень сильно, принципиально иной, чем рынок зерна или муки. Не федеральный и даже не региональный, а чрезвычайно локальный. Поэтому на нем действуют совершенно иные законы ценообразования. Тут важна доступность к прилавку, и конкуренция сильно ослаблена. Возьмем, к примеру, крупный мегаполис. Ну не поедет потребитель в соседний район, потому что там на рубль буханка дешевле. Проезд просто не окупает этих затрат. Поэтому локализация и обеспечивает очень узкий уровень конкуренции на конкретно взятом прилавке. Соответственно торговля, которая первой реагирует на спрос, имеет возможность фактически манипулировать ценами. Нашелся повод. Понятно, что зерно - причина искусственная, поскольку слишком мала его доля в буханке. Но повод нашелся: засуха, все дорожает, самое время взять с потребителя больше денег. Торговля начинает поднимать цены, за ней подтягиваются производители.

- Только низкая конкуренция во всем виновата?

- Нет. Есть еще факторы. Во-первых, цены на хлеб всегда находятся под административным давлением в связи с социальной значимостью товара. Это означает, что мы вынуждаем хлебопеков работать под лозунгом «Ни шагу назад!». Они знают, что если хоть на копейку опустят цену, то потом поднять будет невозможно. Из-за того же административного пресса хлебопеки используют любой шанс, чтобы повысить стоимость. Да, зерно не так дорого стоит, но все остальные издержки у них растут очень сильно. И там значительную долю занимают платежи по энергетике и по зарплате, транспортные издержки Тарифы растут, оклады тоже. За ними поднимается и себестоимость у хлебопека.

- Получается, что, несмотря на снижение цен на зерно, на удешевление хлеба рассчитывать не приходится?

- Скореe всего, нет.

ХВАТИТ ЛИ  НАМ ЗЕРНА?

-  Точно ли урожай - повод? Последний прогноз Минсельхоза - 60-65 млн тонн, -  честно говоря, пугает. Хватит ли нам зерна, чтобы не было дефицита хлеба?

-  Минсельхоз выдал самый консервативный прогноз. Наш прогноз остается на уровне 65-67 млн тонн. Но даже если соберем 60 миллионов, у нас есть еще запасы.

- Была информация, что из 20 млн тонн запасов у нас осталось всего 9,5 млн. Остальные разворовали.

- Эта информация - плод путаницы. В интервенционном фонде находится 9,5 млн тонн. Это зерно, которое закупали с 2005 года, а основные объемы поступили в 2008 и 2009 годах. Более 20 млн тонн - это переходящие запасы, которые включают интервенционный фонд, госрезерв, находящиеся в обороте запасы.

- Если у нас в предыдущие два года были огромные урожаи, значительная часть которых сгнила за ненадобностью, почему не закупили больше зерна в интервенционный фонд?

- Фонды создаются на бюджетные деньги, а их не хватает. На сколько денег дали, столько зерна и заложили. Кроме того, это мы сейчас, в условиях засухи и неурожая, когда с ресурсами напряженно, вопрошаем: а почему больше не заложили? В момент же, когда закладывали, со всех сторон звучало: а стоит ли хранить, поскольку это очень дорого? Только обслуживание этих 9,5 млн тонн стоит миллиард рублей в месяц. Ну и на самом деле заложили слишком много. У интервенционного фонда цель: регулирование рынка. Для этого достаточно на определенном отрезке времени иметь, по нашим подсчетам, 5-6 млн тонн. Для потребления есть другие запасы. В прошлом году мы потребили 75 млн тонн. По моим оценкам, в них сидит еще как минимум 2,5 млн, а то и 3,5 млн тонн сгнившего зерна.

Поэтому даже если события будут развиваться по негативному сценарию и в Сибири, где только-только начали уборку хлеба, еще произойдут какие-то катаклизмы, все равно нам ресурсов хватает. Тем более что еще 3-5 млн тонн будет припрятано крестьянами от официальной статистики и находиться в закромах, амбарах. А это зерно, кстати, одним из первых выползает на рынок. Это тоже дополнительный ресурс.

- Зачем прячут зерно? Боятся, что отнимут?

- Встречался с одним зернопроизводителем, который пострадал от засухи. Так вот он говорит, что все списал в потери, чтобы получить компенсацию, хотя все-таки немного собрал. Вот вам и ответ.

ОТ ЗАПРЕТА НА ЭКСПОРТ ВЫИГРАЛИ ФРАНЦИЯ И США

- Даже не хочется обвинять крестьян в том, что они пытаются хоть как-то заработать. Пришел урожай - разорял фермеров, пришла засуха - тоже разоряет. Цены на зерно падают. Есть мнение, что во всем виноват запрет на экспорт, который был введен в интересах экспортеров...

- Есть экспортеры, которые заинтересованы были во введении этого запрета, чтобы избавиться от обязательств. Они заключили договоры еще по низким ценам, а они внутри страны начали динамично расти. Естественно, на их горизонте замаячили большие убытки. А так они получили форс-мажорные обстоятельства по контрактам, теперь поставлять ничего не надо. Но довольны далеко не все экспортеры. Я говорил лично со всеми экспортерами, которые взяли на себя обязательства поставить зерно по государственным контрактам с египетскими, иорданскими структурами. Все как один говорят: готовы поставить, потому что репутационные риски намного дороже.

- А если репутацию конвертировать в деньги? Сколько этот запрет стоил нашему сельскому хозяйству, производителям?

-  На момент объявления запрета у нас было заключено договоров с Египтом на 540 тысяч тонн с диапазоном цен от 183 до 250 долл/т. После запрета цены подскочили до 300 долларов, сейчас они немного опустились -  мир трезво оценил, что обойдется без российской пшеницы. Египтяне закупили зерно у Франции и США.

- То есть от нашего запрета опять выиграли не мы?

- Естественно, выиграли американцы и французы.

- А если считать наши потери?

- Если считать наши прямые потери, то получится свыше 2 млрд рублей. Это только прямые, не считая косвенных: от простоев вагонов, оплаты тарифов, перенаправления потоков.

- Получается, что решение запретить экспорт зерна было ошибочным?

- Нет, конечно. Это по большей части предупредительная мера, вызванная тем, что были резко снижены прогнозы по урожаю. Просто не надо было вводить запрет так поспешно.  Все можно было сделать гораздо аккуратнее. Скажем, объявить о решении 5 августа, но закрыть экспорт с 1 сентября, чтобы дать возможность исполнить текущие обязательства, нивелировать проблемы, которые от введения меры образуются. И все было бы нормально, ничего сверх меры за это время мы бы физически не успели вывезти. Но запрет ввели на 2 недели раньше разумного срока.

В СЕЛЬСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ ВСЕ ВРЕМЯ ТУШАТ ПОЖАРЫ

- Цены на зерно запретом уронили, что на снижении стоимости хлеба не сказалось. Зато ударили по производителям. Зачем тогда все затевалось?
-  Цены уже на следующий день после объявления запрета упали в среднем на 10% и еще за последующую неделю - примерно на 100 - 120 рублей с тонны. Для Юга, где себестоимость достаточно низкая,  это не критично. Проблема в первую очередь касается производителей как раз регионов, пострадавших от засухи. Возьмем Центральную Россию или Поволжье. Затраты на каждый гектар на уровне 8000-9000 рублей, а урожайность, снизившаяся из-за засухи, сейчас составляет 8-10 ц/га. То есть затраты на тонну -  более 8000 рублей. А им предлагают продавать зерно по 5400 руб/т.

-  То есть получается, что на зерне и хлебе зарабатываeт кто угодно - энергетики, транспортники и пр., - но только не производители?

- Это наша вечная проблема. Периодически наступает пожар. Как сейчас леса горят, у нас в экономике сельскохозяйственного производства, растениеводства, животноводства случается вот такой пожар. Мы его периодически гасим, вырабатывая меры государственной поддержки. То была компенсация за ГСМ, то за потери по удобрениям. Все это хорошо, но, может, хватит тушить пожар? Может, давно пора заняться профилактикой и регулировать отношения между отраслями. Это взвешенная государственная политика, которая проводится во многих развитых странах. Потому что ненормально, когда одни отрасли начинают губить экономику других отраслей.

- Что государство должно сделать? Увеличить дотации?

- Нет, речь идет прежде всего о государственных ограничителях. К примеру, в законе о торговле предусмотрели, что если цены растут, то можно вводить прямое регулирование сроком на 90 дней. Почему же нельзя ввести такую же норму для тарифов госмонополий? Ограничьте их рост, заложите соответствующие бюджеты, чтобы компенсировать не каким-то пострадавшим отраслям, а этим самым компаниям.

- Но у нас же есть предельная норма роста тарифов...

- Есть, но почему она значительно выше инфляции? Причем даже с официальными цифрами рост тарифов не вяжется. Если посмотреть в историческом разрезе - в периоде за год не так заметно, - то мы увидим, что разница между инфляцией и повышением тарифов катастрофическая. У нас 10 лет назад стоимость перевозки в себестоимости зерна занимала 10 - 12%, а сегодня - свыше 30%. А то и все 50%, если везти на значительные расстояния. Вот и получается, что к цене зерна нужно прибавить эти 30 - 50% за то, что мы его доставили до потребителя. И если на зерно цены могут как повышаться, так и понижаться в зависимости от конъюнктуры рынка, то тарифы у нас только растут.

ОСОБОЕ МНЕНИЕ
Евгений ГОНТМАХЕР, член правления Института современного развития:

Неурожай заставит ввести талоны на еду?

Засуха привела к катастрофе личных подсобных хозяйств в тех регионах, которые затронуты природной аномалией. Не уродился картофель, выгорела трава для корма скота, в лесу нет ни ягод, ни грибов. И эта социальная проблема даст о себе знать в полной мере уже через пару месяцев. 90% общероссийского урожая картофеля, значительная часть молока и мяса, ягод и грибов выращивается не на фермах, а именно на собственных огородах селян и горожан.

По данным Росстата, в 2008 году среднее сельское домохозяйство выращивало только для собственного потребления продуктов на 714,4 рубля в месяц. В год это более 8,5 тысячи рублей. Вроде бы не такая большая сумма, но надо учитывать, что семьи из-за засухи теряют не деньги, а значительную часть продуктов питания. Так, 8,5 тысячи рублей - это десятки мешков картофеля или несколько сотен литров молока. И вот без этого «приварка» сельским и многим городским семьям с небольшим денежным доходом будет очень трудно пережить зиму. Кстати, не мешают семейному бюджету и доходы от продажи излишков произведенной сельхозпродукции. А это могут быть и несколько тысяч рублей в год.

Жертвы паники

Вчера Генпрокуратура обещала проверить цены на основные продукты, антимонопольщики отчитались о том, что возбудили более 40 дел против производителей еды. Спохватились. Но, видимо, поздно. Продовольственная паника не утихает. Сначала сметали гречку, теперь добрались до риса, макарон, пшена, молока. Что дальше?

У паники, увы, нет логики. Она, как и гармония, алгеброй не поверяется.

Но давайте отделим зерна от плевел и разберемся без истерики: действительно ли нам грозит дефицит и что будет с ценами на продукты, пострадавшие от неурожая или паники.

ПРОГНОЗ  

ХЛЕБ

По данным Федеральной антимонопольной службы (ФАС), рост розничных цен на хлеб в конце августа может составить 10 - 15%. Некоторые хлебозаводы и вовсе увеличили расценки на 20%. Как отмечают антимонопольщики, проблема началась с другого звена - мукомольных предприятий, которые с начала месяца подняли отпускные цены на 20 - 40%. А за все летние месяцы повышение доходило до 100%. Мукомолы, в свою очередь, кивают на зерно. В ожидании неурожая оно действительно подорожало. Особенно к концу июля, за последнюю неделю которого цена производителей на зерно взлетела на 30%.

После вступления в силу запрета на экспорт цены на зерно резко пошли вниз. При этом на стоимости хлеба этот маневр никоим образом не отразился. В дальнейшем ничего экстремального с зерном, по мнению специалистов, произойти не должно.

- Есть невысокая вероятность небольшого снижения цены, - говорит директор Института конъюнктуры аграрного рынка (ИКАР) Дмитрий Рылько. - Затем расценки остановятся и начнут понемногу подрастать.

Специалист не исключает, что России придется пару миллионов тонн закупить за границей. А там зерно после запрета на экспорт у нас в стране взлетело в цене. Сейчас оно более чем на 50% дороже, чем внутри России. В общем, вывод напрашивается следующий: дешеветь хлеб однозначно не будет, но и вряд ли еще подорожает там, где уже подорожал. Хлебопеки явно исчерпали потенциал повышения цен (10 - 20%). Если поднимут еще, то будут растерзаны общественным мнением и  чиновниками.

КРУПА

Второй по социальной значимости, но не по популярности в этом сезоне оказалась гречка. Тут уже причина не психологическая, а объективная.

- К сожалению, второй год подряд неурожай гречихи, - поясняет бренд-менеджер компании «Мистраль» (производитель брендированной гречки) Юлия Котельникова. - То, что цены поднимутся на прошлогодних проблемах, было понятно еще весной, когда распродали даже госрезерв. А тут снова неурожай.

Переработчики, для которых цены повысились на 40 - 60%, ждут вестей из Алтайского края.. Там, как это было принято говорить, неплохие виды на урожай. Ситуацию алтайская крупа улучшит, но не спасет. «Недостачу» компенсируют за счет импорта из Китая. По словам Юлии Котельниковой, у фасовщиков старый урожай закончился еще две-три недели назад. Небольшие запасы остались только у маленьких компаний-перекупщиков.

- Мы принципиально не покупаем по их высоким ценам - 50 рублей за килограмм, - рассказывает Котельникова. - Сидим и ждем нового урожая. Но он будет продаваться уже по новым ценам. Думаю, что на полке 900-граммовый пакет будет стоить рублей 70. Наверняка кто-то купит китайскую гречку, расфасует ее в «лысый» пакет и будет продавать за 50 рублей, но российская гречка дешевле 70 рублей вряд ли будет стоить. Все основные фасовщики придерживаются такого мнения.

Но, успокоил нас Рылько, практика показывает, что цены на крупы достаточно пластичны. После хорошего урожая снижаются даже в рознице, что редкость для нашей страны. Население это не успокаивает. Так, внезапно повысился интерес покупателей к рису. Его продажи всего за неделю выросли на 50%.

- Есть ощущение нарастания спроса на рис, - подтверждает Котельникова. - И хотя с этой крупой никаких проблем нет, люди запасаются по инерции: увидели, что гречка дорожает, значит, и рис последует за ней. Действует и эффект замещения. Гречка занимает в потреблении 17%. Если цены на нее повышаются, то покупатели переходят на более дешевые продукты: рис, макароны, картошку. Когда нет проблем, то ажиотажный спрос затухает быстро.

Как поведал Рылько, проблем с урожаем риса нет, так как он не подвержен влиянию погоды. Но на стоимость этой крупы может повлиять как панический спрос, так и объективные причины. Мировые цены на рис, который мы по большей части импортируем, начали расти на опасениях, что наводнения в Пакистане и Китае приведут к сокращению урожая. Прискорбно и то, что под шумок более чем на 10% отпускные цены поднялись на другие крупы: пшено, геркулес.

МОЛОКО И МЯСО

Как сообщила  ФАС, по результатам мониторинга, с начала августа молоко подорожало в рознице на 3 - 18%, после того как производители подняли отпускные цены.

- В результате аномальной жары резко снизились надои и объемы продаж сырого молока: в пострадавших от засухи регионах в среднем на 25% по сравнению с летом прошлого года, - поясняет пресс-секретарь компании «Юнимилк» Евгения Лампадова. - Объем же потребления молочной продукции вырос на 12%. Поэтому на рынке возник дефицит сырья: спрос на молоко выше, а предложение ниже. Это не могло не сказаться на ценах: по сравнению с летом прошлого года сырое молоко стоит в среднем на 50% дороже.

То есть виноваты животноводы? Но у них своя правда. Кормов всегда не хватает, а в этом году просто засада. Приходится переводить рацион на фуражное зерно, которое значительно дороже сена и соломы. По данным Национального союза производителей молока, этот фактор поднял стоимость молочных продуктов всего на 2,5 - 3%. Но некоторые переработчики повысили цены аж на 20%!

- Цены задирают неоправданно, а у руководства отдельных перерабатывающих предприятий нет совести, - не скрывает эмоций начальник аналитического центра Национального союза производителей молока Татьяна Рыбалова. - А в магазинах молока в достатке.

Тогда почему растут цены? Вот в чем вопрос. С мясом ситуация еще более запутанная. Оно как раз почти не дорожает. Как уверили нас в Национальной мясной ассоциации, поздней осенью свинина и говядина теоретически могут подешеветь: из-за плохого урожая часть селян пустят животных под нож. Учитывая, что в частных подворьях выращивается не меньше половины свиней и более 60% бычков, массовый выброс «красного» мяса на рынок даже снизит цены. Эту точку зрения поддержал и эксперт Института конъюнктуры аграрного рынка Роман Кипоть, заверив «КП», что в данный момент нет никаких причин для роста цен на мясо. Но ретейлеры уверяют нас в обратном.

- Есть ощущение, что бизнес пытается воспользоваться засухой, чтобы заработать на ажиотаже, - поделился предположением на условии анонимности эксперт одного из аналитических центров. - В истории с молоком сливки сняли перерабатывающие заводы. А на мясе заработают торговые сети: ретейлеры готовят общественное мнение, чтобы самим нажиться на повышении цен.