В этом сезоне российское зерно мало востребовано на мировом рынке

Для того чтобы наращивать экспорт, в дальнейшем нам необходимо поменять стратегию развития зерновой отрасли: диверсифицировать производство, повысить его качество и начать работу над эффективностью, пишет Эксперт.

Паника, охватившая зерновой рынок некоторое время назад по поводу засухи и грядущих неурожаев, постепенно сходит на нет. Действительно, в связи с погодными условиями ныне мы соберем урожай несколько меньший, чем в рекордном прошлом году, однако все равно это будет один из самых больших урожаев за последние десять лет.
По консервативным оценкам Минсельхоза, объем производства зерновых в этом сезоне составит порядка 85 млн тонн, аналитики же оценивают грядущий урожай в 90–99 млн тонн. С учетом зернового запаса в интервенционном фонде — более 9 млн тонн — общее предложение зерна может превысить 100 млн тонн. По оценкам Зернового союза, на экспорт может быть отправлено от 15 до 19 млн тонн зерновых, из них 14–17 млн тонн составит продовольственная пшеница. Это по-прежнему очень большой объем экспорта — доля российской пшеницы от общего объема мировой торговли должна составить более 15%. Но пока все цифры только в планах и прогнозах. С начала нового сезона конъюнктура мирового рынка зерна складывается не очень благоприятно для российских экспортеров и производителей, и поэтому даже минимально запланированные объемы экспорта могут быть не достигнуты.
Не сходимся в цене
Российские экспортеры открыли новый сезон довольно активно: в июле этого года экспортировано порядка 1,1 млн тонн. Это даже несколько больше, чем за аналогичный период прошлого года. Однако, по имеющейся информации, портфель контрактов на август–ноябрь у экспортеров значительно меньше прошлогоднего. Если прошлой осенью экспортеры грузили примерно 2,5 млн тонн зерна в месяц, то в этом году объемы будут раза в два меньше. Активный же экспорт в июле объясняется необходимостью крестьян расплачиваться с банками: как правило, кредиты в банках берутся либо до получения урожая (как раз июль), либо до декабря (конец года). И поэтому сейчас для погашения долгов производители продают зерно даже в условиях неблагоприятной ценовой конъюнктуры.
Наблюдаемый спад фьючерсных продаж российского зерна вызван несколькими причинами. Первая — сокращение спроса на отечественную пшеницу на мировом рынке, который, по словам коммерческого директора компании «Валары» Виталия Бобнева, «с началом нового сезона заметно снизился». Что, в свою очередь, объясняется двумя факторами. Во-первых, в этом году многие наши традиционные покупатели — Египет, Индия, Пакистан, Сирия, Иран — сами получили неплохой урожай и потому сократили объемы импорта в общей сложности на 9 млн тонн. Значительная доля этого импорта приходилась на Россию. При этом наш основной покупатель — Египет — неожиданно ужесточил требования к качеству российского зерна, продаваемого через египетские государственные тендеры. В новом сезоне российские зерновики проиграли уже несколько таких тендеров (на которые приходится до 80% нашего египетского экспорта), притом что предлагаемые экспортерами цены были самыми конкурентоспособными. Во-вторых, достаточный урожай получили основные страны — производители зерна, и дефицита зерновых в этом году не ожидается.
Вторая причина — общее снижение потребления зерна в связи с кризисом. Это касается как фуражной пшеницы, так и продовольственной. Потребление населением мучных изделий уменьшилось, особенно пострадал кондитерский сегмент — пряники, печенье, бисквиты, который сократился на десятки процентов. По данным западных аналитиков, объем мировой торговли пшеницей снизился со 130 млн тонн в 2007–2008 годах до 115 млн тонн в 2008–2009 годах. При этом опять же в бедных странах Северной Африки и Ближнего Востока, выступающих нашими основными покупателями, эта тенденция проявляется больше всего. По имеющимся оценкам, понижающий тренд в потреблении сохранится и в ближайшие месяцы. Кроме того, отрицательно скажется на российском экспорте и приближающийся месяц рамадан, когда деловая активность в мусульманском мире заметно снижается.
Сокращение мирового спроса на российское зерно во многом обусловлено и нашей традиционной проблемой — несоответствием внутренних цен на зерно внешнему спросу. Разница между ценой предложения и реальной ценой продажи доходит до 40 долларов за тонну. Так, ориентируясь на объявленные в начале сезона Минсельхозом цены интервенционных закупок, крестьяне во многих случаях не хотят опускаться ниже 200–210 долларов за тонну, в то время как цена покупки российского зерна на мировом рынке сегодня составляет 160–170 долларов.
Судя по всему, сельхозпроизводители не спешат опускать цены на собранный урожай — государство обещало интервенционные закупки, да и если что денег на озимый сев выделит. Некоторому снижению цен поспособствовал демарш основных экспортеров зерна — компаний Bunge, Cargill, Московской зерновой компании («дочка» Glenсore) и других, которые некоторое время назад приостанавливали закупки в ряде регионов, чтобы опустить цены. Что отчасти и произошло, некоторые производители снизили цены на 5–10%.
Сегодня крестьяне уповают на помощь государства и интервенционный фонд. Минсельхоз еще до начала нового сезона объявил, что в случае необходимости государство будет проводить зерновые интервенции и даже сообщило закупочные цены. Однако до сих пор ясности по поводу будущих интервенций нет. Более того, еще не принято решение о том, куда девать 9,5 млн тонн уже существующих запасов. Реализовать зерно по межправительственным соглашениям так и не удалось, выброс же интервенционного зерна на рынок может окончательно обрушить цены.
Помимо этого не хватает элеваторов, пригодных для длительного хранения зерна, да и обходится такое хранение недешево. Так, по словам президента Российского зернового союза Аркадия Злочевского, хранение зерна в интервенционном фонде с учетом выплат Россельхозбанку процентов по кредитам выливается государству в 10 млрд рублей в год. «Сейчас нецелесообразно вступать в рынок с интервенциями, — считает Злочевский. — Урожай собран только на юге, если мы там начнем закупки, то завалим зерном местные элеваторы и затромбируем экспортную инфраструктуру — нам негде будет смешивать зерно, готовить экспортные партии. Надо подождать, когда будет собран урожай в Сибири, Поволжье — в регионах, далеких от основных экспортных каналов, и там точечно по мере необходимости делать закупки. Понятно, что в регионах, где была засуха, изымать зерно нецелесообразно».
По имеющимся оценкам, в зерновой фонд в нынешнем сезоне будет закуплено меньше зерна, чем в прошлом, не более 5 млн тонн. Конечно, отчасти это поддержит российского производителя, однако, во-первых, запасы в 14–15 млн тонн для страны избыточны, а во-вторых, вынужденные госзакупки не решают проблему эффективного управления сельским хозяйством в стране.
Есть над чем работать
Как следует из различного рода заявлений российских властей, стратегия дальнейшего развития нашего зернового рынка состоит в значительном увеличении производства зерна, прежде всего продовольственной пшеницы, и в существенном наращивании экспорта. Однако опыт последних лет показал, что эта стратегия выстреливает только тогда, когда есть неурожай в других зернопроизводящих регионах, а спрос на зерно стабильно растет. Именно в такие годы России удавалось экспортировать значительные объемы. Но стоит ли уповать только на засуху у соседа?
Уже не первый год баланс спроса—предложения зерна на мировом рынке склоняется в сторону предложения. «На рынке нет такого числа новых покупателей, которым мы смогли бы продать еще 20 миллионов тонн зерна. Помимо этого, расширение производства в России возможно только за счет регионов, отдаленных от основных экспортных каналов сбыта. А это значит, что из-за затрат на логистику цены на такую пшеницу будут неконкурентоспособными», — говорит Дмитрий Филатов, управляющий директор подразделения зерна и маслосемян компании «Бунге СНГ».
На наш взгляд, возможно, для России актуальнее не увеличивать объемы производства низкосортной пшеницы, у которой нет больших перспектив сбыта на мировом рынке, а серьезно изменить стратегию производства и сбыта в отрасли. Необходимо работать над производством качественной пшеницы, с которой можно будет выходить к более платежеспособным покупателям. Точечно эта работа уже ведется, но для широкого развития технологий нужны экономические условия. Прежде всего права на землю и долгосрочные кредиты.
Кроме того, в России самое недиверсифицированное производство зерновых, и поэтому львиную долю нашего экспорта составляет пшеница. По мнению экспортеров, производство пшеницы у нас, наоборот, есть смысл сокращать в пользу более технологичных и экономически привлекательных культур, например сои и кукурузы. Надо заметить, что производство кукурузы в России за последние пять лет выросло в три раза, и в 2008 году было собрано 6,7 млн тонн.
Что касается сбытовых стратегий, то сейчас, по мнению Зернового союза, перспективный для нас рынок сбыта, который есть смысл развивать, — страны Юго-Восточной Азии. Однако развитие этого направления упирается в отсутствие необходимой перевалочной структуры и получение от РЖД льготных условий на перевозку зерна в сторону Дальнего Востока. Отчасти развитием этого направления должна будет заниматься вновь созданная государственная Объединенная зерновая компания.
И наконец, в отрасли есть безграничное поле деятельности по увеличению внутренней эффективности, что тоже может сказаться на росте объемов экспорта. Так, до сих пор, несмотря на десятилетие активного развития рынка, остается загадкой реальная себестоимость производства зерна в различных регионах. И зачастую нельзя точно сказать, насколько производство эффективно: действительно ли производитель несет убытки или просто хочет купить себе новый Porsche. Зато сегодня точно известны так называемые монопольные составляющие цены, а именно затраты на перевозку и перевалку зерна. Например, с появлением в прошлом году коммерческого перевозчика — компании «Русагротранс», дочерней структуры РЖД, получившей от ведомства зерновозы в аренду, —  стоимость железнодорожных перевозок увеличилась на восемь долларов за тонну. А, скажем, перевалка груза в Новороссийском порту, куда входит погрузка зерна на корабль, получение всевозможных сертификатов от пяти ведомств и т. д., составляет сегодня 25 долларов (для сравнения, на Украине стоимость перевалки в среднем 12 долларов, в Прибалтике — четыре). В совокупности стоимость логистических услуг в России добавляет к цене производителя зерна еще 20–25%.