СовЭкон: биржа не является средством борьбы со спекулянтами

Премьер Владимир Путин поддержал создание в России новой зерновой биржи. Исполнительный директор «СовЭкон» Андрей Сизов в интервью Slon.ru сказал по этому поводу следующее:
- Мне не очень понятно, что значит создать зерновую биржу. У нас и так существует такая биржа в рамках ММВБ. Правда, по большому счету, она не работает, потому что там нет ликвидности. Если же вдруг там начнется реальная торговля или будет создана новая площадка, то совсем необязательно, что это поможет бороться с ростом цен. Вообще, рост цен и биржевая торговля – вещи довольно слабо связанные.
Я понимаю, откуда берутся подобные идеи: в продолжение разговоров, что надо найти и нейтрализовать спекулянтов на зерновом рынке, якобы повинных в резком скачке цен.

Непосредственно в России зерновых спекуляций особо и нет. А вот если посмотреть на мировой рынок, то как раз наоборот, именно там часто это и происходило. Тот рост цен, что мы недавно видели, был как раз во многом связан со спекулятивными факторами. Первый этап взрывного роста в Чикаго был связан с массовым закрытием коротких спекулятивных позиций. То есть перед этим был период, когда котировки на пшеницу тестировали долгосрочные минимумы в районе $4,4–4,5 за бушель, а спекулянты массово ставили на дальнейшее падение рынка и соответственно продавали контракты. Тогда, кстати, были исторически высокие объемы спекулятивных коротких позиций.

Когда стали появляться первые прогнозы на неурожай – а началось все с канадцев, – то произошло массовое закрытие коротких позиций, что означает покупку фьючерсных контрактов (short covering). И цены выстрелили вверх. Далее те же спекулянты уже стали открывать длинные позиции. В биржевой терминологии они перевернулись: были короткие позиции, а стали – длинные. Вот, пожалуйста, и биржа есть, и спекулянты на ней. И именно спекулянты в значительной степени и разогрели рынок.

В России цены на зерно определяются на спот-рынке. И нет оснований говорить о том, что цены у нас на рынке оторваны от реальности. В России он давно сформировался, и пусть спот – не очень прозрачная схема, но те, кто в рынке, – они в теме. В целом для России мы с начала 2000-х рассчитываем собственные индексы на основные сельскохозяйственные товары, которые являются бенчмарком для многих участников рынка.

Чтобы нам дорасти до масштабов Чикаго, нужны многие годы. Но биржа вообще не является инструментом для борьбы со спекулянтами. Борьба с ростом цен и создание биржи – явления, между собой мало соприкасающиеся. Другое дело, что биржа, если она действительно функционирует, – это такой инструмент, дающий объективную цену сделок – бенчмарк, с которым никто не будет спорить.

В России на зерновом рынке нет сейчас проблем со спекулянтами. Это могло еще происходить в 90-х годах, когда не было известно, какие цены установлены в соседнем регионе, и поэтому могли быть перекосы. Сейчас те, кто работает на рынке, прекрасно представляют себе уровень цен. И, к примеру, многие колхозники на юге смотрят и на Чикаго, и на европейские биржи, и на цены на международных тендерах, и хорошо представляют механизмы ценообразования. Почему я и говорил несколько ранее, что рынок сформировался и игрокам понятно, что на нем происходит.

Одна из причин попыток государства повлиять на рост цен – это задача защиты малообеспеченных слоев населения. Но для этого не обязательно пытаться контролировать ценообразование на всем рынке. Мы давно поддерживаем и продвигаем идею, являющуюся аналогом американской программы целевой помощи малообеспеченным слоям на приобретение продуктов – Food Stamps. Например, под нее могли бы подпадать те домохозяйства, которые тратят более половины своего дохода на продовольствие.

Что касается борьбы именно с ценами – маловероятно, что тут власти добьются каких-либо успехов. Провал «заморозки» цен на продовольствие в 2008 г. это убедительно и предсказуемо доказал. Другое дело – что рост цен может сдерживаться при должном уровне конкуренции. А это вопрос как раз к ФАС как органу, за это ответственному.