Е.Ясин: Я бы обратил внимание на сельское хозяйство – это многообещающая для России отрасль, особенно в области зерна

Завершается 2009 год, для многих очень непростой. Подвести его итоги и рассказать, что нас может ждать в году наступающем, мы попросили известного российского экономиста, научного руководителя Высшей школы экономики Евгения Ясина.
Результат на «троечку»
– Евгений Григорьевич, год назад в интервью нашей газете главной задачей 2009 года вы назвали снижение инфляции. Последние три месяца инфляция составляла 0%, с начала года прогнозируют чуть более 8%. Как вы считаете, достойные ли это результаты? И как оцениваете действия правительства в уходящем году?
– Деятельность правительства я бы оценил на «троечку». В его работе есть и позитивные моменты, допустим, плавное вхождение в кризис: не было паники и острых проявлений кризиса. С другой стороны, не вижу каких-то реальных шагов, которые вывели бы Россию из кризиса. Кроме насыщения экономики деньгами – благо для этого у Кудрина есть резервы – ничего действенного в правительственных мерах нет.
Поэтому, когда вы спрашиваете об эффективности его политики, скажу так: кризис сам по себе приводит к снижению спроса, а раз так, он должен приводить и к снижению цен. Поэтому мои выступления против инфляции в прошлом году, да и в этом тоже, направлены на то, чтобы использовать кризис, чтобы наши показатели инфляции вышли на нормальные, характерные для здоровой экономики – это 2-3% – не больше.
Я считал, что нам не удастся сделать это за год, поэтому называл цифру в 5%. И, на мой взгляд, если в следующем году мы ожидаем инфляцию в 8%, это значит, что сделано очень мало и при недостаточно жесткой денежной политике. А снижение цен или нулевой рост в летние месяцы, включая сентябрь, это результат кризиса и снижения спроса.
– И доходов населения?
– Конечно, а также снижения доходов компаний и отсутствия инвестиций. Цены снижаются, и разумная политика заключается в том, чтобы к этой естественной тенденции добавить какие-то свои действия, которые закрепили бы эту тенденцию и вывели на более нормальные параметры.
В принципе политика Центробанка РФ в 2009 году была достаточно разумной – по крайней мере, она существенно трансформировалась по сравнению с предыдущим годом, и в этом году денежное предложение росло более медленными темпами, чем раньше. Напомню, что в 2008 году мы имели рост денежной массы на уровне 50-60%, а в 2009 году – в пределах 10%. А это очень большая разница.
Поэтому когда предприятия говорят, что у нас слишком дорогие кредиты, их жалобы обоснованы. Центробанк в нынешних условиях не может предоставлять дешевые кредиты, поскольку это означало бы увеличение денежного предложения и рост инфляции.
Дешевые кредиты – палка о двух концах
– Но при дорогих кредитах наши производители проигрывают западным конкурентам, у которых есть доступ к дешевым финансовым резервам.
– Я очень критично отношусь к политике западных стран, в особенности США, где Федеральная резервная система активно поддерживает свое денежное предложение, где учетная ставка чуть ли не равна нулю. Сейчас в США все очень любят главу ФРС Бена Бернанке. Но хочу напомнить, что точно так же любили и Алана Гринспена, которого в 2001 году считали непревзойденным мудрецом.
Та экономика, которую мы имеем сегодня – инновационная, и она никогда не будет обеспечивать таких же высоких темпов роста, как экономика индустриальная. Поэтому надо понимать, что если вы подогреваете экономику посредством больших вливаний денег, а сама она при этом не создает средств, которые формируют денежное обеспечение этой денежной массы, то порождаете будущие кризисы. Что и сделал господин Гринспен, когда в один день снизил учетную ставку с 6% до 1%. Поэтому критически отношусь к этой политике и не рекомендую ее заимствовать.
С другой стороны, надо понимать, что когда американцы или европейцы применяют свои методы увеличения денежного предложения, они это делают при инфляции в 2%. У нас же она c тех пор, как существует рыночная экономика, не опускалась ниже 9%. Я считаю, что нормальная ставка кредита под оборотный капитал не должна превышать 7-8%, но это значит, что и инфляция не должна быть свыше 3-4%. И то, что Центробанк сокращал рост денежного предложения, конечно, создавало затруднения для кредитов, но одновременно способствовало снижению инфляции.
– Получается, что 8% в 2009 году – это слабый результат?
– Это означает, что нормальное инвестиционное развитие не начнется у нас ранее, чем в 2011 или 2012 году, пока инфляция не достигнет 4-5%.
Китайские секреты
– В уходяшем году Китай вложил сотни миллиардов долларов в приобретение сырья, ресурсов и новых технологий. Может, и России, пока все дешево, нужно идти по такому пути?
– Действительно, китайцы вложили в 2009 году 500 миллиардов долларов. Они действовали по рецепту Америки, увеличивали денежное предложение. Но рост Китая обеспечивается не этим. Специфика этой страны в том, что она находится в фазе поздней индустриализации. Это та фаза, в которой Россия находилась в 20-е годы. Тогда тоже происходило массовое печатание денег, росла зарплата, люди подтягивались в города.
То же самое и в Китае – каждый шаг в его развитии связан с тем, что из огромного сельского населения в городскую промышленность вовлекается определенное количество людей. При этом сельчан остается еще 150-160 миллионов, они готовы работать за небольшие деньги.
Можем ли мы повторить их опыт? Нет, поскольку у нас свободного сельского населения больше нет. А напечатать деньги и бросить в инвестиции... Знаете, инвестиции – это же не только деньги, не только оборудование и заводы, это еще и люди! Может, в Татарстане это не так ощущается, потому что у вас высокий уровень рождаемости, но по всей стране все обстоит так, как я сказал.
– Получается, что при высоком уровне безработицы у нас не хватает кадров?
– Да. И особенно квалифицированных. C ними и у вас тяжело. Когда я был в Набережных Челнах и Елабуге, то на линиях «Sollers» трудились только люди с высшим образованием. Поэтому все инвестиции, которые вкладываются в таких условиях, должны работать исключительно на повышение производительности, качества и конкурентоспособности продукции – это то, к чему мы еще не приступали. Максимум, что стараемся делать, – отвоевать какие-то куски внутреннего рынка за счет удерживания за собой самых дешевых сегментов. И самый характерный пример – АвтоВАЗ. Да и продукция «КАМАЗа» тоже нацелена на это.
Если бы появилась уверенность в будущем, тогда бизнес строил бы более долгосрочные планы и ставил стратегические задачи: допустим, через 10 лет вывести на рынок новый продукт, способный побить иностранные товары в этом классе. То есть надо ставить такие цели, чтобы КАМАЗы побеждали в будущем не только в ралли, но и продавались и в Китае, и в Индии, и в США, и были конкурентоспособны с лучшими образцами аналогичной техники. Это принципиально важно. И это наш путь.
Укрепление рубля – это опасно
– Совсем недавно курс доллара достигал 28 рублей, а сейчас приблизился к 31 рублю. Какой курс желателен для российской экономики?
– Курс в 30-32 рубля – довольно неплохой, и он действительно создает условия для того, чтобы поддерживать конкурентноспособность нашей промышленности, иметь более благоприятные условия для завоевания позиций на внутреннем рынке. Но если рубль начнет укрепляться, то это уже опасно для экономики России.
Сами с усами?
– Развитие каких направлений экономики вы считаете сегодня наиболее значимыми для России?
– Проблема состоит в том, что число таких направлений очень невелико. К сожалению, мы заранее не можем знать результатов инвестиций в эти направления. Эта неопределенность вообще характерна для экономики XXI века.
Я бы серьезно занимался авиационной промышленностью, я бы по мере возможности пытался повысить товарность таких секторов, как космос или атомная энергетика. Но там особо больших достижений не будет, поскольку это все-таки военные отрасли и они имеют ограниченный сегмент рынка.
Я бы обратил внимание на сельское хозяйство – это многообещающая для России отрасль, особенно в области зерна, но нам надо решиться на то, чтобы активнее применять генномодифицированные технологии. То зерно, которое мы продаем сегодня, это кормовое зерно худших сортов, и его уже прекращают покупать даже наши традиционные партнеры в арабских странах.
Вообще, наши исследования показывают, что в каждой отрасли есть какие-то сегменты, которые внушают надежды. Но какие из них станут локомотивами будущего, неясно. Поэтому на любом направлении надо рисковать.
Я считаю, что мы допустили большие просчеты, когда прекратили сотрудничество с американской компанией «Юнайтед Технолоджис» по пермским моторам: сейчас бы уже имели моторы, которые могли ставить на дальне- и среднемагистральные самолеты. Непонятно, зачем было прекращено объединение «Сименса» и «Силовых машин»? Это очень серьезные поражения. В этих направлениях мы можем добиться успехов только в сотрудничестве с западными компаниями, но почему-то мы считаем, что сами с усами, и начинаем наступление с отставших позиций.
Нам нужна специальная национальная программа выращивания таких продуктов, таких технологий, которые откроют для России новые ниши на рынках. И начинать надо с новых открытий, с создания малых предприятий. В принципе, у нас такая программа под названием «Старт» существует – она скопирована с американцев. Ее поддерживает один из фондов, но это очень незначительные масштабы, хотя направление правильное. Такая программа – это стратегическая задача на ближайшие 30-40 лет.
Новая Неделя