Игры разума и форм собственности

Научившись ориентироваться на рынке, алтайские фермеры задумались о законах ценообразования. Теперь закупочные цены на зерно для них важнее урожайности. В прошлом году Алтайский край собрал более 4,5 млн тонн зерновых, но уже сейчас ясно, что повторить этот результат в этом сезоне не удастся. По прогнозам сельхозпроизводителей, общий объем урожая по данному виду культур составит около 3,5 млн тонн - 18 районов края серьезно пострадали от засухи - сгорело около 20% посевов. Все эти районы находятся на территории Кулундинской степи, которая относится к зоне рискованного земледелия. Даже в самых "продвинутых" хозяйствах этой зоны, где в прошлую уборочную собирали более 20 центнеров пшеницы с 1 га, сегодня больше 11 собрать не надеются, пишет "Эксперт Сибирь".

"В нашем хозяйстве пришлось списать 18 процентов засеянных площадей. Средняя урожайность зерновых на других полях не превышает 10 центнеров с гектара. Предприятие находится на грани кризиса - в прошлом году мы взяли в кредит технику на 20 миллионов рублей. После того как Сбербанк поднял ставку по кредитам на 2 процента, ежемесячные платежи увеличились на 45 тысяч рублей и на данный момент составляют 390 тысяч рублей. Мы боимся считать себестоимость полученного зерна, но и без этого ясно, что выжить хозяйство сможет только при условии высокой цены, иначе придется сокращать посевные площади. Частники уже давно подбираются к нам, скупая землю у пайщиков или предлагая им более выгодные условия аренды. Думаю, в этом году они преуспеют в расширении своих угодий", - говорит председатель СПК "Ракитовский" Александр Бротцман.

За годы существования рыночной экономики в АПК Алтайского края появились предприятия, которые можно условно разделить на три вида - колхозники, крестьяне и агробизнесмены. Первые - это едва держащиеся на плаву предприятия коллективной формы собственности без контрольного пакета в руках председателя. Они не воспринимают сельское хозяйство как бизнес - вздыхая и охая, несут на своих плечах доставшееся им от Советского Союза наследство. Нести тяжело, но отдать в хорошие руки жалко. Каждое из таких хозяйств обрабатывает от 4 до 18 тыс. га земли. Трудятся по старинке, и урожайность у них в два раза ниже, чем у крестьян, потому что собственники не могут договориться друг с другом о системном переходе на новые технологии.

Класс крестьян делится на два подкласса - небольшие фермерские хозяйства с минимальным набором техники и обрабатываемой площадью до 1 тыс. га, и крестьяне, доросшие до помещиков. Они обрабатывают от 7 до 15 тыс. гектаров, постепенно обновляют технику и переходят на систему no-till - ресурсосберегающую технологию, актуальную для зон с низким количеством осадков. Они мыслят как бизнесмены, знают, что такое биржа и фьючерсные сделки, но слишком сентиментальны - корнями вросли в обрабатываемую землю и отказываются вкладывать деньги во что бы то ни было, кроме своего хозяйства.

Агробизнесмены появились на Алтае недавно, и их немного. Они обрабатывают по 40, 60 и более тыс. га - работать на меньших площадях невыгодно, потому что в их активах самые мощные сельхозмашины, которые в период посевной и уборочной кочуют по разным районам края.

Есть и некий переходный класс - уже не помещики, но еще и не агробизнесмены. Они выпускают, перерабатывают и даже продают агропродукцию через собственные оптовые базы и розничные сети. По сути, это попытка снять напряжение в противостоянии производителей и переработчиков. Образовывались такие предприятия двумя путями: либо переработчики шли в сельское хозяйство, чтобы обеспечить себе гарантированный процент сырья, либо производители налаживали переработку, чтобы обеспечить гарантированный рынок сбыта. По объемам оборотных средств и обрабатываемым площадям они не уступают агробизнесменам, но вот менталитет у них "помещичий". Развиваясь в разных направлениях, они страхуются от возможных катаклизмов, что в разы повышает их выживаемость.

Вполне возможно, что сезон 2008 года изменит количественное соотношение вышеописанных категорий, по крайней мере, в районах Кулундинской степи: колхозников станет меньше, доморощенные алтайские помещики укрепят свои позиции, а акулы агробизнеса уплывут в инвестиционные моря искать течение поденежнее. Впрочем, конечный расклад зависит от цен на рынке зерновых Алтайского края.

"Паника преждевременна: особого урона сельскому хозяйству края этот год не принесет. Его даже и неурожайным называть нельзя. Если сравнивать с прошлым годом, то урожайность в моем хозяйстве упала с 18 до 10 центнеров с гектара. Но это некорректное сравнение - 2007 год был уникальным, а 2008й - среднестатистический. Кулундинская степь относится к зоне рискованного земледелия, поэтому, придя на эти земли, фермер должен быть готов к засухе, - комментирует глава крестьянско-фермерского хозяйства Сергей Кожанов, чьи владения также находятся на юго-западе края. - Кроме того, не так важно, какой урожай мы собрали, важнее, по какой цене продадим". А спрогнозировать закупочные цены на зерно сложно - слишком много факторов влияния.

Первое, что может сказаться на стоимости алтайской пшеницы, - цена зерна на мировом рынке. Пытаясь нейтрализовать мировой продовольственный кризис, сельхозпроизводители нескольких стран увеличили площади посева зерновых культур, в результате в этом году уже собрано несколько дополнительных миллионов тонн пшеницы, и мирового ее дефицита не ожидается. Но за некоторые рынки алтайские производители все же могут побороться. "У нашего основного конкурента - Казахстана - неурожай, поэтому есть надежда, что после уборочной кампании цена на алтайское зерно вырастет, - говорит глава крестьянско-фермерского хозяйства Александр Капелькин. - Кроме того, за последние несколько лет перерабатывающие предприятия края увеличили производственные мощности в разы, значит, им нужны большие объемы сырья, они будут за него бороться, повышая закупочные цены".

Однако переработчики утверждают, что до прошлогодних 9,5 тыс. рублей за тонну цена не дойдет. "Так как в центральной части России урожай убирают раньше, то цены начинают формироваться там. Мы ориентируемся на них, но при этом учитываем и местную специфику. Сейчас в Алтайском крае за тонну пшеницы пятого класса дают от 4,5 до 5 тысяч рублей, за третий класс - до 7 тысяч. В европейской части страны цены ниже, соответственно, и себестоимость муки меньше. Если мы поднимем закупочные цены на сырье, то будем вынуждены поднять отпускные цены на муку, и тогда наша продукция станет неконкурентоспособна. В итоге мы потеряем рынки сбыта, - комментирует генеральный директор ОАО "Ключевской элеватор" Юрий Титов. - Несмотря на то что урожайность в степных районах края невысока, дефицита зерновых нет. Если мы не сможем загрузить мощности сырьем местных производителей - завезем из Новосибирской области. Автомобильные перевозки на расстояние до 250 километров рентабельны и нас не пугают".

Перерабатывающие предприятия, входящие в структуру агропромышленной компании "Мельник", планируют увеличить экспорт сырья из соседних регионов с 30% до 50%. "Цена на зерно зависит от цены на хлеб, а это уже политика, - считает генеральный директор компании "Мельник" Александр Бедарев. - Не мы формируем цены на зерно, а потребители хлебобулочных изделий. Сегодня доля мукомолов в стоимости хлеба 8 процентов, а работаем мы с рентабельностью в 3,5 процента - о какой возможности влияния на стоимость зерна можно говорить? Периодически в СМИ проходит информация о том, что переработчики могут платить за сырье больше, и должны это делать, чтобы поддержать сельхозпроизводителей. Но факты, на которых строятся доказательства подобных теорий, неверны. По незнанию или намеренно смешиваются такие понятия, как стоимость с НДС и без НДС, закупочная цена на сырье, устанавливаемая перерабатывающими предприятиями, и цена перекупщиков".

По словам Александра Бедарева, в последние пять лет закупочная цена на зерно в Алтайском крае превышает среднюю по России на 15-20%. В прошлом году хозяйства, возглавляемые грамотными руководителями, отработали с рентабельностью в 200-250%. Сейчас они не нуждаются в оборотных средствах. "Мы, в свою очередь, вынуждены биться за рынки сбыта - дешевая мука из центральной части России может составить нам серьезную конкуренцию, - утверждает он. - В 1997 году была подобная ситуация: из-за неурожая в Сибири мы потеряли потребителей Дальнего Востока, потом долго пришлось отвоевывать позиции".

В начале уборочной кампании пресс-служба главного управления сельского хозяйства Алтайского края обнародовала минимальные закупочные цены на зерно: за тонну пшеницы третьего класса без учета НДС производители могут просить 6,5 тыс. рублей, с учетом НДС - 7,15 тыс. рублей. Пшеница качеством хуже (пятый класс с клейковиной ниже 18%) должна стоить не менее 5,2 тыс. рублей без НДС и 5,7 тыс рублей с НДС. Сельхозпроизводителей такой минимум не устраивает, и те, кому позволяют оборотные средства, придерживают урожай до лучших времен. "Определяя стоимость пшеницы, я ориентируюсь на стоимость ГСМ - соотношение должно быть два к одному. Для этой уборочной мы покупали топливо по цене 21 тысяча рублей за тонну, значит, пшеница должна стоить 10,5 тысячи рублей за тонну. Существующая на данный момент цена меня не устраивает, поэтому пока зерно не продаю. Усложняет ситуацию и то, что Алтайский край по урожайности разделился на две зоны. В Кулундинской степи она ниже, чем в прошлом году, в зоне Приобья - выше. Мое хозяйство находится во второй зоне - мы собираем по 40 центнеров зерновых с гектара. В итоге переработчики пугают нас профицитом зерна на мировом рынке, по стране и на локальном рынке северных районов края, но это всего лишь психологическая уловка", - считает фермер Владимир Устинов. А Сергей Кожанов признает, что при прогнозе стоимости зерна и разработке стратегии поведения на рынке руководствуется не анализом, а интуицией, которая также советует ему потерпеть с продажей урожая.

Нынешний неурожай коллективные хозяйства - ОАО и СПК, возглавляемые наемными председателями, у которых нет ни стимула, ни менеджерских ресурсов к повышению эффективности работы - воспринимают как катастрофу. Зерна нет - кредиты платить нечем. Только за технику хозяйства края должны около 5 млрд рублей. Но, называя сложившуюся ситуацию критической, они даже не знают, какова себестоимость зерновых в их хозяйстве. В бизнес-планы закладывается минимальная урожайность - 10 центнеров с гектара - в напрасной надежде на то, что покупка новой техники резко поднимет плодородие обрабатываемых полей.

Их коллеги из числа помещиков отмечают большое количество недоработок в такой системе ведения хозяйства, начиная от неправильного подхода к землепользованию и заканчивая дезориентированностью на рынке. Таких, как Кожанов и Устинов, в крае не больше 40%. Остальные хозяйства продают зерновые фактически из-под комбайнов. У них нет выбора - нужно платить банковские займы и гасить кредиты доверия, выданные в денежном эквиваленте перед посевной перерабатывающими предприятиями.